Взвихрённая Русь – 1990

— А вернуться аж кричит как надо. Чтоб починать день с сытого куска, а не — паралик тя расшиби! — с трепотни по телерадиогазетам про этот кусок, не с обещанки этого ненавистного куска в неохватном будущем. На семьдесят третьем советском году без куска остались. Доперестраивались!

— В могиле обеими ножками стоит ненаглядная соцсистемка. Там уже пол-Союза. Там и все наши законики. Выполняются ж лишь на пяток процентов! И какой закон, принятый в перестройку, ни ворухни — выкидыш! Ускорение где? Пьяный закон где? Госприёмка где? Хозрасчёт где? Выборы директоров где? Советы трудовых коллективов на предприятиях где? Крестьянская земля где? Обещанные референдумы где?.. Хоть один? Власть в местных советах где? Закон о печати с семнадцатого года принимают? Как и закон о земле? Мно-ого чего полегло в могилу перестройки…

— А что законы уцелели, так они без разницы… Что есть, что нет. Наши законы сейчас как паутина: — крысы проскакивают, а мушки застревают.

— Это ж надо за пять лет так взбулгачить страну?! Кругома гражданская война! Армяне против азербайджанцев. Грузины против абхазов. А в Прибалтике что? А в Молдове? Народ на народ с оружием! Друг в дружку сеют из автоматов! А президент? Живёт по песенке: «Ничего не вижу, ничего не слышу, никому ничего не скажу. Да! Да! Да!» Принципиально ничего не желает ни видеть, ни слышать. Годами не выползает к народу из Кремля. По заграницам напару со своей маняткой скакать его не учи. А к своему народу на аркане не вытащишь. Президент вроде и есть, потому что без останову палит безграмотными, антиконституционными указишками. А на деле его вроде и нет. Зарылся с ушками в борьбу на выживание. Укрепляет свою власть!

— О! Этим он промышляет с первого кремлёвского дня! Никуда народ не выбирал, а он — везде! Хохмочка века!

— Сам себя везде назначает. Как он стал генсексом? Если ты истинный демократ, пускай тебя и избирают всепартейно. Но разве он мог свою судьбу доверить рядовым коммунистам? И гэнсэксом его выбрала кучка кремлёвских бояр. Как поначалу пел? Один пост — больше мне не надо! Асса! Эту припевку он перехватил у Хруща. Тот сидел сперва в одном кресле. Раскушался. Узко стало, спарил кресла. А наш глядел, глядел на Громыку[52] да и дерганул из-под ног ковёр. Тот шлёпнулся на пенсию. И обставил шельма как идейно! Партия должна помочь Советам! Должна укрепить. Коммунисты обязаны придти в Советы! Это их святой долг! И — пришёл! И — укрепил свой дот! Ну-ка, подступись кто?!

— А в народные депутаты кто его выбирал?

— Народным депутатом он сам себя назначил. В чёрной сотне от КПСС. Безо всяких голосований. Предел демократии!

— А как на первом съезде «выбирали» верховного председателя? Кричали в канун: альтернативные выборы! альтернативные выборы!! Небывалый расцвет плюйрализма и демократии! Оболенский[53] и поверь в альтернативу. Выдвинул скромно себя.

— Мишаня позеленел. Затрясся. По телеку видел. Даже телик сам трясся. Передалось. Никакой альтернативы! Выбирай меня из меня!

— Позорище! Оболенского, рядового депутатика из провинции, испугался! Оболенского даже до голосования не допустили. И тюбетейщики с достоинством выбирали одного из одного. Мишаню из Мишанечки. Наверняка не обшибёшься!

— Тюбетейки, может, не ошиблись. Но держава ошиблась на все сто… А ведь по конституции я имею право…

— Ничего ты не имеешь по нашей конституции. Нашa конституция имеет очень бумажный вид. И крутят ловчилы… Вот пря-зи-дент. По закону его должен выбирать весь народ. Но народ его не выбрал бы. Обкушался голодной перестройки. Тогда сваргачили карманный чрезвычайненький съездишко. Давай нам срочно пря-зи-дента! — кричат агрессоры.

— Какие ещё агрессоры в нашем соборе?

— Самые заурядные. Те, что от общественных организаций. Умница Афанасьев[54] назвал их агрессивно-послушным большинством. Жу-уть! За наши денежки слетаются наши депутатики в Кремль и союзом, вместях сушат головки, как бы похитрей обежать законишко горемычный да как позлей объегорить и без того объегоренный народец. То есть меня с тобой. Подымается той же Мироненко…

— Кто это?

— Чего-с изволите-с!.. И первый в комсомоле. Уже гавкнулся в никуда. Хотя… Этаковские угодцы, напакостивши народу на одном месте, летят в тарары с повышением. Наверняка гэн за услужку прилепил где у себя на небеси каким-нибудь замзавгавгавычем. Только через площадь наискоску перебеги. Пересидит персик[55] Мироненко где в цэковском партийном парном омутке малую пору, а там и обозначится властью править. Ну, это назавтре. А пока схлопотал он от комсомола пенделя по заду. Вот скольке был вождечком над молодыми. Отрастил белёсые поганьцовские усёнки. И все его достижения в комсомоле… Да… Встаё этот Миронёнок и шает под дураська. Так и так, запевает, товарищи, решено выбирать президента народом. Правильно! Но на первый раз давайте выберем на съезде. Один раз, говорит с блядоватой улыбчонкой, нарушим свой же закон и больше не будем. От сволота! А ты говоришь, конституция!

— Сам слыхал?