Взыскующие града

На днях получил от отца Ионы[437] печальнейшее письмо. У него туберкулез кишок. Доктора говорят, что если он сейчас же, как его выпустят, не уедет в Абастуман на месяца 3-4, он умрет. Ему необходимо ехать. Нужно достать 200-300 рублей. Я кое-что собрал. Но это гроши. Напишу Егорову[438] и Аггееву[439], пусть дадут рублей по 10 и дадут тебе (я так им напишу) и ты перешлешь мне в Ессентуки по адресу, который я тебе оттуда пришлю. Но этих денег мало. Я решил печатать открытки. Пробовал в типографиях — никто не берет. Чмич — как всегда отвиливает безжалостно. Приходится печатать самому. Сегодня напечатал 150 штук. Завтра и послезавтра думаю напечатать 850, итого 1000 по 20 коп. — 200 руб. Из этой 1000 я возьму на Кавказ 500. Может быть, перешлю твоей маме, только сначала спишусь. 200 пришлю тебе, Егорову и Аггееву, т. е. на весь Петербург. Саша дорогой, постарайся их распространить и, собравши деньги, вместе с теми, которые (по всей вероятности) получишь с Аггеева и Егорова, пришли мне в Ессентуки. Присылай в Ессентуки, ибо это сборный пункт. Если их не собрать, они разойдутся по мелочам. 200 открыток привезет тебе Люся[440], которая едет в Питер 14-го или 15-го. Открытки выходят очень не дурно.

Я еду, если успею, 17-го или 16-го по Волге. По всей вероятности вместе со Штанделем, "невестой" его и Синельниковым. Может быть поедет и Лиля[441].

Сегодня уехала в Финляндию нанимать дачу Ольгуша[442]. Последнее время. особенно после отезда Нади и Валентина мы с ней сдружились.

Последним номером "Века"[443] я очень доволен. Твоя статья[444] мне положительно нравится. Чувствуется, впрочем, что она была бы яснее, если бы не "цензура". Частности в ней лучше и сильнее, чем целое. Тебе не трудно было ее писать. С внешней стороны кажется, что начало написанно разом. А над второй половиной ты как будто помучился, так ли? Статья Бердяева[445] после памфлета Амфитеатрова мне показалась слабой, но приятно было увидеть его на страницах "Века". Розанов[446] привел меня в умиление. Изумительно искренняя и точная передача своих мыслей и чувствований (И.Осипову, Розанову, Мережковскому и т.д. я отвечу сразу в отдельной брошюре, Церковь мистическая и историческая)[447]. Но всего более мне понравилось письмо Кудрявцева[448]. Удивительно глубоко и верно написанно. Валентину будет полезно прочесть. С авторитетом написанно. Хроника очень хорошая и приятно, что стало много корреспонденций. Хотя "жажда перемен" проникнута немного пасквильным духом. Такого сорта писаний нужно как можно меньше <…>.

79. С.Н.Булгаков — А.С.Глинке[449] <27.05.1907.СПб — Симбирск>

Милый Александр Сергеевич!

Вчера получил Ваше любящее и беспокойное письмо. Оно очень взволновало меня. Хотя Валентин Павлович[450] (который уже здесь) говорил мне о тех предположениях, которые Вы оба делали относительно моего "линяния", но я отнес это больше к нему, который мог за это принять и несомненное от него религиозное отталкивание, весною особенно обострившееся во мне. Ваши теперешние опасения суть, конечно, прямое зеркало моей религиозной слабости, которую сознаю всеми силами, всеми глубинами своей души. Очевидно, слабость эта так велика и впечатления от нее так сильны, что даже и Вы, с которым меня соединяет самое, м<ожет> б<ыть>, большее внутреннее взаимопроникновение в религиозной жизни, стали опасаться, что я — переводя на язык грубый и резкий — возвращаюсь к атеизму. Я знаю, что только любовь и забота обо мне Вам это подсказывает, но возможность этих опасений вселяет острую печаль в мое сердце. Ради Бога, не считайте это упреком, Вы сами понимаете, что иначе это и быть не могло.