W.C.K.D. (СИ)

Слегка прикрыв дверь, я сбежала по лестнице и мигом вылетела навстречу предрассветной прохладе: солнце ещё не встало, в лицо ударил свежий прохладный воздух, а по телу разнёсся ознобом ветерок, кусающий любые оголённые участки кожи. Я вдохнула побольше воздуха и улыбнулась - всё как я люблю. На удивление, рассветная пора вдохнула в меня второе дыхание, мне не хотелось начинать этот день из ссор, обид, криков, матов и драк. Вчерашнего мозгового траходрома мне вполне хватило. Да и нервные клетки потрепало прилично.

Пока я шла по направлению к Кухне, то заметила, что вся поляна была усеяна спящими мальчишками, что жутко мне напомнили звёзды на ночном небе, беспорядочные и, ну разноразмерные.

Не встретив ни одной бодрой души на пути и на Кухне, что странно, так как бегуны в такое время уже поглощают наспех приготовленный мной завтрак, я спокойно поджарила глазунью с сосиской, любимое блюдо Ньюта из моего ассортимента, налила горячий чай с сахаром и широкими дольками лимона и положила это всё на деревянный широкий поднос. Смотря на всё это, я задумалась, что бы положить к чаю.

Фрай мне один раз рассказывал, что им редко присылают шоколад, но присылают и несколько плиток он хранит в крайней угловой полочке кухонной мебели. Я спросила, почему они скрывают это ото всех, на что юноша поднял тёмные брови и весело ответил мне, что если все захотят плитку шоколада, вместо трёх-четырёх кусочков, то тут начнутся нешуточные драки. Я, конечно, не особо поверила, что шоколад может стать поводом для серьезного изувечия своего сотоварища по горю, но демонстративно кивнула и согласилась. Поэтому я полезла в тот шкафчик со сладким, которое может приятно порадовать блондина, воровато обернулась на мирно стоящую дверь, мало ли. Взяла плитку, слегка постучала по одному её краю и резко разделила пополам. Одну половину положила под чашку с чаем, а другую вернула обратно – потом объяснюсь перед Фраем, я думаю, он меня поймёт, всё-таки Ньют ему не чужой человек.

Кое-как дойдя до нужной комнаты, захотела уже с ноги пнуть оную, чтобы открыть, потому что нести поднос было тяжело, но с той стороны двери я услышала шорохи и голоса. Я недовольно поджала губы, всё еще стоя перед дверью: значит к Ньюту уже успел кто-то забежать и разбудить его раньше меня.

А через секунду понимаю, что это не кто-то, а недовольный Минхо.

========== Глава 7 ==========

— Давай просыпайся.

— Минхо, отстань.

— Просыпайся, говорю! Я, мля, ужасно зол на тебя и если тебе сейчас прилетит в башню, я даже не извинюсь — заслужил! Понял?

Я поставила тяжеленный поднос на близстоящую лавочку «для ожидания», которых тут стояло аж две, по обе стороны второго этажа. Удобно, кстати.

Стараясь не скрипеть ужасно скрипучими половицами, я встала у самого косяка и прильнула ухом к двери. Совсем тоненькая, но щель была между двумя деревянными дверными досками, поэтому я ещё попыталась и прищуриться, чтобы разглядеть и расслышать всё. Не знаю, что во мне проснулось, но мне захотелось послушать, что Ньют скажет в своё оправдание, ведь Минхо именно за этим и пришёл. Не так ли?

Послышался лёгкий шум отодвигаемого одеяла, и Ньют со страдальческим выражением, жуткими синяками под глазами и растрёпанной шевелюрой, протёр лицо и облокотился на локти, привстав, чтобы лучше видеть Минхо. Брюнет же перетащил небольшую табуретку из одного угла комнаты в другой — прямо перед кроватью Ньюта.

Бывший бегун промолчал, но выразительно посмотрел на друга: он явно был недоволен, что его так резко разбудили, да ещё и пообещали избить.

— Итак, Ньют, я отсюда не уйду, пока не услышу эту сраную причину, по которой ты захотел научиться летать. Посмертно. Я жду.

Минхо скрестил лодыжки, удобно разместившись на стуле, и скрестил руки на груди.

Ньют посмотрел на Минхо исподлобья, его взгляд не предвещал ничего хорошего, он был разозлён. Честно признаюсь: я его таким никогда не видела. Минхо же вёл себя вполне обычно, то есть, делал вид, что проблемы Ньюта его не волнуют, но принимал самое активное участие в нейтрализации оных, что меня всегда восхищало в нём. Но было видно, что он действительно переживает и беспокоится за друга, он хочет понять истинные мотивы, чтобы помочь и не оставлять в одиночестве. Это многолетняя практика, перешедшая в привычку. На секунду я подумала, что никакая стёрка памяти не может отобрать у этих двоих братские чувства.

Я начала побаиваться за брюнета из-за ньютовой чрезмерной агрессии в его сторону, ведь даже повреждённый, блондин не уступал Минхо в силе. Разве что в выносливости.

— Это важно?

— Мля, если я спрашиваю, значит важно. Не ломайся, не баба же.

— Это были мои личные мотивы. Доволен?

Смотря на Ньюта через тонкую щель, я видела, что он понимает, что теперь обязан объясниться перед каждым глэйдером, потому что он чувствовал себя виноватым в том, что оказался слабаком.