We were the Champions...(СИ)

Он устало проходит в свою квартиру, сразу ощутив запах гари. Закатывая глаза, проходит на кухню и видит, как духовная печь пищит о том, что их ужин безбожно сгорел. На мгновение выглядывает в гостиную, чтобы увидеть Джона, валяющегося на диване и слушающего музыку в наушниках. Поняв, что пытаться до него докричаться глупо, он из спасения духовки и возванию к давно умершей совести соседа выбирает первое. Хотя, стоит признаться, оба действия являлись бесполезными: совесть Джона априори являлась глухонемой, и взывать к ней, что ругаться с телевизором, а в духовке уже давно была установлена антипожарная система. С толикой сожаления избавившись от углей, которые в другой вселенной или при других обстоятельствах, если бы это делал не сосед, руки у которого росли не из того места, могли быть аппетитным пирогом с вареньем, там, или может быть с мясом, Акинфеев направился к Джону.

Он так вальяжно раскинулся на диване, что если бы не был Джоном, то мог походить на греческого бога или правителя, что лежали на своих ложах и поедали винограды, хотя доподлинно неизвестно все ли из них ели винограды, однако эту мысль настолько вбили в наши головы, что некоторые даже думают, что ничем, кроме поедания виноградов и выдумыванием сложных слов, эти греки и не занимались. Но это был Джон, поэтому лежал он не как это делают знатные люди, в народе называемые по-простому — богачами, а как шахтер, отработавший пять месяцев без отдыху и перерывов, который первым делом по прибытиию домой лег на более-менее мягкую горизонтальную поверхность, распластавшись излюбленной многими звездочкой. Но звездочка получалась переломанная, так как длинные руки и ноги не помещались на миниатюрном диване. Поэтому одна рука и нога свешивались с края, а оставшиеся части человеческого организма кое-как теснились между телом и спинкой дивана, у Джона же свисала еще и голова. Лежать в такой позе долго не представлялось возможным без последующей боли во всем теле, но сосед это сделал, и по его виду нельзя было сказать, что ему неудобно. Он лежал, слушая музыку и мотая, дергая головой ей в такт. В комнате надрывался телевизор, на который изредка поглядывал квартирант.

— Вставай, страна огромная! Вставай! — вспомнил Даниил и потряс Джона за плечо, тот не хотя открыл свои очи, недовольно уставился на Акинфеева, но так и не поменял позы. — Ты ни о чем не забыл?

— Не говори так, пожалуйста… — пробормотал лежащий, — моя мама так говорит, когда я забываю поздравить её с днем матери.

— Дебил, пирог у тебя сгорел! — Джон от испуга подпрыгнул, сразу вскакивая на ноги, вытаращил глаза, его наушники слетели ещё в полете, поэтому он с удивлением заметил телевизор с работающим звуком.

— Чего так кричать-то? Там ведь система антигарь установлена. Чего так переживать?

— Почему тогда несет на весь квартал, а ты даже не почувствовал?

— У меня нос заложен. Я на больничном. — для подтверждения своих слов он пару раз громко шмыгнул носом.

— Можно подумать, ты где-то работаешь.

Он, в который раз закатив глаза, отправляется на кухню разбираться с этой духовкой. Если там стоит эта чертова функция антигарь, то почему он почувствовал запах этой самой гари? Даниил пытается разобраться с проблемой сам, как это пытается сделать любой мужчина, желающий доказать, что он может все сам, даже если это не так. Потратив зря пять минут, он всё-таки вызывает мастера. Когда к нему в квартиру приходит низенький, усатый мужчина с огромным животом, выясняется, что пока Акинфеев пытался сам починить датчик этой ненавистной функции, он умудрился повредить еще кучу всего. И если бы ремонт одного датчика обошелся парой тысяч евро, то теперь дешевле будет купить новую духовку. Заподозрив мастера в завышении цены, он сует ему деньги за осмотр и выпихивает за дверь. Взглядом прожигая Джона, садится в кресло напротив.

— Чего ты на меня так уставился?

— А кто во всем виноват?

— В зеркало заглянешь — увидишь виновника. — Акинфеева это не впечатлило: вестись на избитую шутку с зеркалом он не собирался. Зато был не прочь если бы Джон извинился и, желательно, свинитил обратно к матушке. Футболист продолжает сверлить дыру в соседе взглядом, тому это не нравится.

— Ну, это ведь не я так починил эту печь, что она даже дверцу теперь не открывает!

— Ну, это ведь не я так заслушался музыку в наушниках, что сжёг ужин и испортил тот ебанный датчик!

— Ну, это ведь не я… — раздается звонок телефона, и в комнате наступает секундная тишина.

После, будто очнувшись, Даниил пускается в поиски своего телефона. Он находит его в своей спортивной сумке, которую так и оставил возле двери. Звонил его агент. Они договорились о встрече после завтрашней тренировки, и Акинфеев вернулся к Джону.

— Ты идешь?

— Куда? — удивленно переспросил сосед, снимая наушники и выключая телевизор.

— На Кудыкину гору! На кухню, идиот, ужин-то готовить надо!