Weird-реализм: Лавкрафт и философия

Как это обычно происходит во «Снах в ведьмином доме», описание подается как сцена из сновидения. Читатель вряд ли согласится с этим объяснением происходящего, и к концу рассказа у нас не останется оснований утверждать, что все это происходило во сне, а не в действительности. Начнем с заключительной части отрывка, где мы обнаруживаем образец типичной архитектуры Лавкрафта, который мог бы занять достойное место в Антарктике. «Нагромождения кубов и плоскостей» — яркое, вызывающее замешательство изобретение; «подобия зданий» также порождают множество догадок, как и ранее описанные «половинчатые существа». Уилсон счел бы «подобия зданий» банальным трюком автора бульварного чтива, но мы замечаем, что это определение появляется в конце перечисления более правдоподобных геометрических тел — будто бы непрошеный гость проникает в закрытый клуб, затесавшись среди своих почтенных друзей.

Это отсылает нас к более необычной первой части отрывка. Легче всего описать вытянутую сферу как форму, расширенную в вертикальном направлении, похожую на яйцо. Большое скопление таких переливающихся сфероидов, похоже, наблюдает за Джилменом без всяких враждебных намерений. Существа парят неподалеку от студента, когда он бредет по странному живописному ландшафту. Это скопление переливающихся пузырей, несомненно, опасные шогготы, которых Дайер и Данфорт встретили в Антарктиде; они же, если верить старому Зейдоку из Инсмута, готовятся к нападению на побережье Массачусетса. Несмотря на жуткую репутацию этих существ, Джилмен, похоже, наладил с ними удивительно хорошие отношения. Помимо шогготов, его сопровождает существо, описанное как «многогранник совершенно невероятной окраски [„цвет по аналогии“? — Г. X.] с быстро сменяющимися выступами на поверхностях» (WH 665; ВД 248). Фантастические, невозможные с зоологической точки зрения монстры сменились фольклорными ведьмами, а теперь перед нами появляются строго геометрические чудовища, населяющие многомерные пространства Римана.

Интересно и то, что эти скопления пузырей, как и небольшие подвижные многогранники, принадлежат к более широкому классу существ из сна Джилмена: «...Органические объекты, чьи движения казались наименее беспричинными и бесцельными» (WH 665; ВД 248). Никто, кроме Лавкрафта, не смог бы придумать такую классификацию. Автор не сообщает напрямую, что другие существа в этом пространстве движутся беспричинно и бесцельно, но мы неизбежно приходим к такому выводу. «Из всех собак на выставке, эти три — наименее уродливы...» — подобные двусмысленные комплименты можно услышать от любителей кошек, но никогда ранее такой ход мысли не применялся к определению обоснованности и целесообразности передвижения живых существ.

80. Рядом со старухой шевелилась высокая трава

«Рядом со старухой шевелилась высокая трава, как если бы у ног ее, на земле, копошилось другое живое существо» (WH 666; ВД 250).

Через вымышленный город Аркхем протекает вымышленная река Мискатоник, невольно бросающая вызов Рейну и Истру Гёльдерлина, о которых писал Хайдеггер. Но вместо того, чтобы в мрачной хайдеггеровской манере связывать немцев и греков, Мискатоник связывает неевклидовы штудии юного Уолтера Джилмена с фольклорным ведовством «обывательницы» Кеции Мейсон и ее фамильяра со «странной кличкой». В день, который описывается в отрывке, Бурый Дженкин «поднял правую лапку, так пугающе похожую на человеческую кисть, и указал ею куда-то в пустоту» (WH 666; ВД 249). Затем Джилмен, по обыкновению прогуливающий занятия в университете, ловит себя на том, что неотрывно смотрит на ничем не примечательное место на полу, причем точка, приковавшая его внимание, постепенно смещается. Выйдя из дома, чтобы пообедать, Джилмен «неожиданно заметил, что все время поворачивает на юго-восток» (WH 666; ВД 249). Впоследствии выясняется, что все его сознательное и бессознательное внимание было направлено на точку, которая «располагалась где-то между Гидрой и Кораблем Apro» (WH 667; ВД 251) и медленно вращалась по небосводу по обычной дневной траектории звезд.