Where the bones disappear? (СИ)

— Я давно поняла, что события бывают всего двух типов: принудительные, общие, то есть во что попадают все люди и случайные, собственные, в которые попадаешь ты сам. Они идут поочередно, но иногда сбиваются, и ты, например, замечаешь, что только случайные, твои собственные события сменяют друг друга. — Я слегка сжала его пальцы, замечая, как светлые брови парня удивленно изгибаются. — Такая вот их череда делает время неким эскалатором, который поднимает тебя до последнего этажа, а может быть, и опускает. Не важно даже, в какую сторону он движется, главное — сам факт. И если начать движение обратно и попытаться бежать со всей силы туда, где ты был, взяв ориентир на какое-то дерево или столб, не может не ускользнуть единственная вещь — это движение на месте. А разве есть смысл в движении на месте? — Хоть это и был риторический вопрос, губы Тейта дрогнули в попытке ответить, но я отрицательно мотнула головой, прежде чем он успел. — Остается только один смысл, которому стоит потакать — это безвозмездный, отрешенный шаг в сторону противоположную самому потоку жизни.

Я говорила даже уверенней, чем могла бы поверить в то, что говорю. Лэнгдон продолжал хмуриться, но молчал, как и обещал. Я нагнулась, едва коснувшись его щеки губами, и снова отстранилась, теперь уже отворачиваясь.

— Я думаю, что наши истории и правда во многом схожи, — продолжила я, перегибаясь и нащупывая на полу у дивана свои джинсы. — Но разница всё же есть. Ты совершал ошибки, Тейт, а я… Что если я сама — ошибка? И вся моя жизнь направлена на одно большое её исправление?

— Что ты делаешь? — Он еще больше нахмурился, привставая на локтях, когда я выудила из кармана джинс зажигалку с пачкой сигарет. — Ты ведь не куришь!

— Может, ты не всё обо мне знаешь! — Мрачно усмехнувшись, я протянула ему зажигалку.

— Здесь пахнет бензином, Фрэнки, — произнес он медленно, скорее самому себе, нежели мне.

— Тот смысл и есть моё исправление, мой единственный смысл, Тейт. — Я уверенно кивнула, когда он всё же принял зажигалку, и распечатала новую пачку. — Ты обещал мне! В этот раз сдержи своё обещание.

Лэнгдон задумчиво переводил взгляд с зажигалки на меня и обратно. Сейчас он снова походил на ребенка: растерянный мальчишка со спутанным золотистым гнездом на голове, в котором так удачно отражались косые лучи лунного света. Я прерывисто выдохнула, прокручивая толстую сигарету в руках; у меня была идея, которая из-за своего безумия могла вполне сработать, и мне было всё равно, что Тейт сделал, ведь я могу сделать этот “шаг” для нас обоих…

— Ты ведь сделал это здесь, да? На чердаке? — Спросила я, уже поднося сигарету к губам.

— Убил себя? — Спросил он так, будто узнавал, сколько времени. — Да. Я…

— Мне всё равно, — перебила я его, придвигаясь ближе и на ощупь находя его свободную руку, — просто сделаем это вместе, как и начинали, ладно?

Он медленно кивнул, смотря прямо в мои глаза. Я кивнула в ответ и в то же мгновения сигарета была зажжена. Сделав неглубокую затяжку, я передала её парню, и он повторил моё действие. Я не чувствовала вкуса никотина, мои лёгкие были омыты морской водой и бережно защищены кристаллами соли.

— Я тоже люблю тебя, Тейт, — прошептала я, выпуская через нос слабый дым.

Когда он сжал мои пальцы в своей руке, окурок уже коснулся дощатого чердачного пола, с моей помощью ранее пропитанного горючей жидкостью. Я заглянула в его бездонные кратеры, что теперь больше походили на черные стеклышки, которые лизали огненные языки. Блондин притянул меня к себе, укладывая на колени, как младенца. Меня клонило в сон. Я так не хотела задыхаться едким дымом, который уже клубился, обвивая петли вокруг нас. Я терпеть не могла огонь, и насколько комично то, что именно он нас спасал?

========== Шаг ==========

Они безмятежно шагнули в будущее. С прошлого, которое было словно целую вечность назад, прыгнули в долгожданное расковывающее будущее. Период, который занимал тот отрывок между былым и грядущим — выдуман. Его будто совсем не существовало. Он был занавешен тяжёлой и толстой портьерной шторой, чтобы не давать проникать безликому солнечному свету, который всё равно не смог бы согреть. Он был сокрыт в защищённом футляре на школьном чердаке, которого, впрочем, теперь нет, а значит, можно предположить, не было и никогда.

Сейчас яркая вспышка солнечного света заставила Тейта впервые приоткрыть глаза. Веки были прозрачные и нежные, но вездесущий свет, врывающийся в глубину темноты чёрных зениц, всё равно было не остановить. После такой резкой перемены в балансе световых гамм первым его порывом было схватить лицо руками так, будто оно могло растечься под действием ультрафиолетовых лучей обжигающей звезды. Глаза начинали слезиться. Они наливались мякотью солёной влаги слёз, испытывая несгораемое удовлетворение от утоления жажды.

— Мы не подумали о солнцезащитном креме, — сонным голосом прошептала девушка, слабо цепляясь за его руку и придерживая хрупкими пальцами разлетающиеся на ветру волосы.