While I'm Still Here (ЛП)

- Единственная причина, почему ты так сильно этого хочешь, состоит в том, что у тебя есть к нему некоторое влечение. Но ты не будешь любить его вечно, Фрэнк. Твои любовные интересы длились не дольше трех месяцев, так почему ты считаешь, что с ним будет все по-другому? Тебе не нравится быть с людьми; я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Он, скорее всего, просто найдет себе там подружку и все.

Я уставился на нее в ужасе, не веря, что мои собственные плоть и кровь причиняют мне такую боль.

- Джерард гей! – были единственные слова, которые сорвались с моих губ, бушевавшие до этого в голове.

- Фрэнк, ты знаешь его… сколько? Два месяца? Если бы ты был ему интересен, он позвал бы тебя сразу, я уверена. Он, кажется, довольно расчетливый парень.

Я бросил на нее самый злой взгляд, на который был только способен.

- Я, наконец, нашел того, кто делает меня счастливым! – во весь голос прокричал я, окончательно выходя из себя. Гневные слезы размывали картинку перед глазами, ручьем стекая по моим щекам. – Почему ты забираешь у меня это? – спросил я, пытаясь оставаться сильным.

Я понимал, что должен был говорить что-то другое, то, что могло бы ее убедить. Я просто не мог прекратить плакать. Мои слова – запутанные, сердитые, сломленные, обозленные сами слетали с моих губ. Я не мог поверить, что моя родная мать, та женщина, которая среди всех остальных людей должна безоговорочно сильно меня любить с такой легкостью лишала меня единственного источника комфорта.

Я рванул наверх, и, добравшись до комнаты, свалился на кровать. Свернувшись калачиком, я не мог остановить поток неконтролируемых слез, стекающих на подушку. Нет, нет… пожалуйста, господи, нет…

Перевернувшись на живот, я спрятал лицо в подушку. Джерард уже несколько раз лежал на ней. Я не чувствовал его запаха или его присутствия, но я знал, что он все еще был там… он должен был…

- Блять, - прокричал я заглушенным голосом. Не имело значения, мог ли меня кто-то услышать… никому не было до меня дела. Решение было принято.

Я не переезжаю.

Я не мог верить тем ужасным, отвратительным словам, которые она сыпала на меня. Ты не нужен Джерарду, а он станет ненужным тебе.

Она разорвала меня; сначала получила власть над моим вечно пугливо колотящимся сердцем, а потом вырвала его из груди, забирая все, что еще держало меня в этом мире. Я унижался и умолял, в то время как она держала его в руке. Она сжимала его со всей мочи, заставляя неестественно сильно течь кровь по артериям. Алая густая жидкость текла по разорванным венам, тонкими струйками оплетая ее руку.

Она все сильнее сжимала сердце, пока не высушила его до конца. Пока оно не превратилось в сморщенный и иссохший кусок мышц, такой же хрупкий и тонкий как фарфор. Оно стало слишком ломким, и она воспользовалась этим в своих интересах. Бросая его на пол, она улыбалась, пока мое сердце с оглушительным грохотом разлеталось на миллионы мелких осколков.

Она смотрела и гордилась тем, что сделала – красными кусками моей души, мечты и сердца, бессмысленно раскиданными по полу. Когда с этим было покончено и больше уже ничего нельзя было достать из меня, она восхищалась своей работой, в то время как я беспомощно и испуганно оглядывался по сторонам.

У меня была душа, были мечты, была надежда, было здоровое счастливо бьющееся сердце. Я чувствовал себя заполненным. Такие чертовски прекрасные вещи происходили в моей жизни – у меня появился друг и планы на будущее. Но ничего не длится вечно, если я слишком долго нахожусь в гармонии с самим собой. Ее жестокие слова, ее «ты не можешь этого сделать», выплевывалось в мое лицо с такой очевидной насмешливостью, что становилось ясно – я буду заперт в этой комнате до конца своих дней.

Джерард переедет, он собирается стать свободным. Но я был заключен в тюрьму, вынужденный всю свою жизнь провести за белой дверью своей комнаты, продолжая тосковать из-за вещей, которые никогда со мной не произойдут.

Она только что меня убила.

Я оставался лежать на животе, дрожал и рыдал, в то время как картинки того, как мы с Джерардом могли бы жить вместе в нашей квартире, пролетали в моей голове. Осознание того, что у меня никогда не будет такого будущего, заставляло меня плакать еще сильнее. Я хотел просыпаться и разделять с Джерардом привычные рутинные обязанности. Я хотел каждый день видеть, как он живет – как он ест завтрак, как занимается делами, как выходит куда-то, а потом возвращается. Я хотел заниматься всем этим вместе, я просто хотел жить с ним.

Я продолжал думать, как мог быть далеко от дома. Все было бы лучше некуда. Я бы жил в одной квартире с единственным человеком, о котором заботился. Все свое время я бы проводил с ним, а он бы уделял мне все свое внимание, и ему больше никогда не пришлось бы иметь дело с Гэри. А я бы больше не был связан с этим дерьмовым городом, с этими дерьмовыми людьми и со своей дерьмовой матерью. Мы могли бы просто жить вместе и забыть обо всем остальном. На этот раз все было бы так прекрасно…