Who's Afraid of Gender?

Если трансгендеризм [sic] ложен, как это и есть, то мы не должны ему потакать, тем более что это потакание требует лишения прав и обычаев столь многих людей. Если же он ложный, то для блага общества, и особенно для блага бедных людей, ставших жертвами этой путаницы, трансгендеризм должен быть полностью искоренен из общественной жизни. Вся эта абсурдная идеология - на всех уровнях.

Язык искоренения принадлежит фашизму, и сегодня он направлен не только против транс-людей, но и против всех тех, кто был объединен под вывесками "гендер", "критическая расовая теория" и "вокизм". Готовые определения фашизма, как правило, опираются на изучение его формы двадцатого века, поэтому для понимания новых итераций фашизма, появившихся в последние десятилетия, требуются новые словари. Учитывая меняющийся характер экономики и современные способы распространения милитаризованных форм власти на полицию, тюрьмы и патрулирование национальных границ, мы сталкиваемся с комбинацией неолиберализма и усиленных форм безопасности, которые рационализируют разрушение жизни и средств к существованию. 5 Современные авторитаристы могут не считать себя фашистами, но они полагаются на фашистские методы и разжигание фашистских страстей, чтобы оставаться у власти. Новые авторитаристы выступают против социальных движений, включая феминизм, мультикультурализм, права и свободы LGBTQIA+, против гражданских прав и защиты прав мигрантов и беженцев - все они изображаются как внутренние враги, угрожающие нации, или как внешние, которые вот-вот выломают дверь и будут угрожать призрачной чистоте нации.

Возможно, именно в упоении бесстыдным садизмом можно найти фашистский потенциал в настоящем. Все современные авторитаристы обещают "освобождение" от левого суперэго, которое утвердит жизни трансов, "проснувшуюся" культуру, феминистскую и антирасистскую борьбу. Эта бесстыдная атака на прогрессивные социальные движения привела к "освобождению" от моральной ответственности и права на привилегии и власть, которое, в свою очередь, продемонстрировало свой триумф, уничтожив основные права мигрантов, квиров, женщин, черных и коричневых, а также коренных народов. Эти авторитаристы стремятся укрепить свою общественную поддержку, разрушая любое чувство общей политической принадлежности в пользу националистических, расистских, патриархальных и религиозных форм социально-политического господства, подчинения и лишения собственности.

Поза и практика безнаказанности и бесстыдства, которые мы находим в фигурах Трампа, Болсонаро, Орбана, Мелони и Эрдогана, например, заметно отличаются от так называемых харизматических фашистов XX века. Современные фашистские течения - те, которые занимаются смертоубийством и ущемлением прав во имя защиты семьи, государства и других патриархальных институтов, - поддерживают все более сильные формы авторитаризма. Именно поэтому "гендерно-критическим" феминисткам нет смысла вступать в союз с реакционными силами в борьбе с транс, небинарными и гендерно нечистыми людьми. Несмотря на наши различия, мы должны создать борьбу, которая будет держать в фокусе источник угнетения, проверяя наши теории о других, слушая и читая, оставаясь открытыми для того, чтобы подвергнуть сомнению свои традиционные предположения, и находя пути для создания альянсов, которые позволят нашим противостояниям не воспроизводить разрушительные циклы, против которых мы выступаем. Мы не можем выступать против дискриминации в отношении себя, только поддерживая ее в отношении других. Мы не можем выступать против систематических форм ненависти к одной группе, объединяясь с теми, кто усиливает эту ненависть в разных направлениях. Мы не можем подвергать цензуре позиции друг друга только потому, что не хотим их слышать. Сейчас не время для мелочности и раскола, ведь защищать гендерные исследования и важность гендера для любой концепции справедливости, свободы и равенства - значит вступать в союз с борьбой против цензуры и фашизма.