Will. Чему может научить нас простой парень, ставший самым высокооплачиваемым актером Голливуда

На одиннадцатый я завязал с медитацией. Мне буквально казалось, что собственный разум пытается меня атаковать.

На двенадцатый день я дал медитации еще один шанс.

Я прочитал «Как медитировать. Подружитесь со своим умом. Практическое руководство» Пемы Чодрон.

Я думал — а что, я люблю заводить новых друзей. Я начал прислушиваться и наблюдать за тем, что творилось у меня в голове, и на меня снизошло мучительное озарение: мне не нравилось быть наедине с самим собой. Мне хотелось сбежать от себя как можно скорее.

Ну а если я сам не хочу с собой быть, с чего бы другим людям этого хотеть?

Глава 20 Капитуляция

— Что бы сделало тебя счастливым? И я не про «Уилла Смита», потому что у него огромный эмоциональный груз. Я спрашиваю именно о тебе — если бы ты был всемогущим и мог щелкнуть пальцами, чтобы получить жизнь своей мечты, как бы она выглядела?

Это был тяжелый вопрос.

Микаэла Боэм — одинокая, кудрявая, рыжеволосая женщина чуть выше полутора метров ростом. Ее австрийский акцент заставляет все слова звучать по-психоаналитически убедительно. Она — автор, оратор и психотерапевт с тридцатилетним стажем, отработавшая с пациентами более 35 000 часов. У нее были не только глубокие познания в области юнгианской психологии, душевных травм и проблем в отношениях, но и опыт в сфере тантрической сексуальности.

Даже простой поиск ее имени в интернете заставил меня почувствовать себя ранимым и уязвимым, поэтому, когда она вошла в комнату с усыпанной серебром марокканской сумкой, покрытой мехом неведомого животного, и сходу спросила: «Что бы сделало тебя счастливым?», меня это сбило с толку. Что она имеет в виду? С чего она вообще взяла, что я несчастлив? (Ну, не считая того, что я ей сказал: «Пожалуйста, спасите меня, я несчастлив».)

Я считал кощунством даже воображать какую-то другую жизнь кроме той, которую создал для себя. Мое воображение — это американские горки возможностей и потенциала. Но по какой-то причине этот вопрос привел меня в уголок сознания, где повсюду висели предупреждения об опасности, а все проходы были перекрыты полицейской лентой. Ответ на него можно было найти только в той темной, грязной и страшной подворотне моей психики, где ошивается всякая шпана. Я сам себе не позволял даже думать об этом месте, и уж точно не хотел о нем разговаривать.

А вдруг я снесу все баррикады, ограждения и препятствия, и тогда чудовище, от которого я защищался, вырвется на свободу? Что, если я не смогу запереть его обратно? Вдруг ему понравится на воле?

Но я пришел в эту темную подворотню. Я хотел узнать, что же там находится. Я пролез под первым слоем полицейской ленты. О чем же она меня на самом деле спрашивает?

Какую жизнь я создал бы для себя, если бы мне было плевать на все?

Тень ответила мне: «Я бы собрал гарем».

Разоблачение моих необработанных, неотфильтрованных фантазий сначала заставило меня смутиться, а потом разозлиться — как будто Микаэла меня обманула.

Возможно, она — ведьма. Как иначе ей удалось так быстро раскрыть мой грязный тайный внутренний мир?

Микаэла и глазом не повела. Она достала тетрадь и ручку из своей разноцветной ведьминой сумки и ответила:

— Хорошо, значит, гарем. Любопытно. И кого ты в нем видишь?

— В смысле?

— Кто состоит в твоем гареме? Что за женщины? Назови мне их имена.

Микаэла в ожидании моего ответа держала ручку над тетрадью.

Это все какой-то сраный джедайский обман разума, юнгианское психотантрическое вуду-колдунство. Она меня этим не проведет.

— Не делай вид, что у тебя нет ответа. Ты прекрасно знаешь, каких женщин себе представляешь. Ты не впервые об этом думаешь, ты фантазируешь о них постоянно, снова и снова… Как их зовут?

— Я не… То есть я не понимаю, зачем вам знать, кто они.

— Мне нужно знать, потому что я буду заправлять твоим гаремом, — сказала она так, словно это была настоящая профессия. — Слушай, ты — хренов Уилл Смит. Один из самых богатых и знаменитых людей на земле. Если ты не можешь добиться жизни, о которой мечтаешь, на что остается надеяться всем остальным?

— Мисти Коупленд, — ответил я, решив взять Микаэлу на слабо. — Это такая чернокожая балерина…

— Я знаю, кто такая Мисти Коупленд, — ответила она, записывая имя в тетрадь. — Кто еще?

— Холли Берри, — сказал я с каменным лицом.

Ну давай поиграем, тетя, что еще тебе выдать?