Will. Чему может научить нас простой парень, ставший самым высокооплачиваемым актером Голливуда

Боги развода беспощадны: по странному стечению обстоятельств я получил бумаги 14 февраля. День, мать его, Валентина.

Шери была сыта по горло. Я не мог поверить, что это со мной происходит. Развод родителей когда-то был худшим событием в моей жизни, а сейчас гораздо хуже. Это был удар в спину, я был совершенно вне себя. И я поставил своего сына в ту же ситуацию, которая заставила меня когда-то задуматься о самоубийстве.

Шери говорила, что я люблю не ее, а свое представление о ней. То, что, как мне казалось, должно олицетворять идеальную жену.

— На моем месте могла бы быть любая, — однажды заявила она.

Шери называла себя моей «женой для галочки». Женщиной, которая существовала в моей жизни исключительно, чтобы поставить галочку в графе «жена в идеальной жизни Уилла Смита».

Мы с Шери как раз недавно купили дом в Энсино. Там вовсю шел ремонт, но Шери забрала Трея и переехала туда. Мне казалось, что она портит мне жизнь, разрушает нашу семью. Я обещал себе не допустить этого, но получите, распишитесь — мне еще и тридцати нет, а моя семья уже разрушается.

Я чувствовал, что умираю.

Я позвонил Куинси.

— Как дела, Филли? — спросил он.

— Шери подала на развод.

— Вот блин. Как себя чувствуешь?

— Ужасно. Сейчас пойдут адвокаты и вся эта херня. Я вообще не хочу разводиться…

— Понимаю тебя, парнишка, сам через это проходил. Могу помочь советом.

Никогда я еще не нуждался в хорошем совете, как сейчас.

— Отдай ей половину своего барахла и забудь об этом навсегда.

Э?

— Все мои разводы разрешались за день. Как только бабы начинают возникать против меня, я отдаю им половину моего хлама, и они катятся на все четыре стороны. А вот дальше я скажу тебе кое-что совсем неожиданное.

Он понизил голос, словно Морфеус из «Матрицы», предлагающий мне красную таблетку.

— Вы все равно будете видеться каждое Рождество. Если у вас общие дети, вы никуда друг от друга не денетесь.

Куинси разводился уже три раза.

— Парень, да у меня бывшая через дорогу живет! Еще одна в квартале отсюда, и дети в трех разных домах. Мы все до сих пор одна семья! Они думают, разведешься — и дело с концами, да как бы не так. Ты будешь повсюду, на билбордах, в рекламе… Отдай ей половину, скажи, что увидитесь на Рождество, и продолжай себе спокойно жить. В следующем году ты все равно заработаешь деньги обратно. Выпиши ей хренов чек и успокойся.

Не совсем такие слова я ожидал услышать. Я хотел, чтобы он подсказал мне, как все исправить. Как заставить ее сдержать нашу клятву. Я ведь считал, что у меня всего два варианта — победить или умереть. Откуда взялся этот чертов третий вариант — сдаться?

А половина от «Триллера» — это все равно огромные деньги.

Я бы ни за что не женился, если бы думал, что существует вариант развода.

Если есть вариант сдаться, все же выберут его — это ведь самое простое. Если надо выбирать, идти на пробежку в пять утра или НЕ идти, кто же пойдет? Если ты можешь сдаться, то ничего стоящего не добьешься. Исключить все варианты, кроме победы — единственный способ заставить слабое сознание добиваться желаемого. Как по мне, в основе всех успешных человеческих начинаний лежит понимание того, что мы предпринимаем нечто очень сложное или невозможное. И тогда мы смотрим друг другу в глаза, пожимаем друг другу руки и клянемся, что умрем, но не сдадимся.

И мне казалось, что брак — именно такой договор. Это ведь такая простая идея. Не зря же на церемонии говорят: «Пока смерть не разлучит нас». Даже Господь со мной согласен. Это клятва не перед твоим партнером — это клятва перед самой слабой частью самого себя. Как ты можешь не сдаться, если у тебя есть такой вариант?

Причина, по которой ты говоришь, что умрешь, если не справишься, кроется в том, что смерть — это прямой результат того, что ты не справился. Сознание пытается защитить тебя от сложных вещей, от боли. Но за болью и сложностями как раз и кроется твоя мечта. Поэтому сознание в поисках удовольствия, комфорта и легкой жизни неизбежно отравляет свою же мечту — оно становится барьером перед твоими мечтами, внутренним врагом.

Если бы это было просто, все бы так делали.