Winner (СИ)

Эмма оборачивается, чтобы смерить мужчину вопросительным взглядом. Лицемер. Он же всем своим видом кричит: «Оставь меня в покое». И тогда она набирает больше воздуха в лёгкие, прерывисто выдыхает и с огромным трудом произносит:

— Не надо. Я сама дойду.

***

Послевкусие очередного армагеддона с Джеффом отдаётся ноющей болью в груди. Она все думает и думает о произошедшем, пытается представить себе другой сценарий, перебирает в голове тысячи реплик и концовок, но ни в одной из них нет хэппи-энда. Пелена сожалений, чувства вины и горечи об упущенном времени ненадолго рассеивается, когда девушка оказывается в родной обстановке.

Ей нравится, когда на неё кричат. Это стимулирует, это позволяет взглянуть на себя со стороны и исправить ошибки. Она действительно любила те моменты, когда Алан подбегал к ней со своим рупором и осыпал её угрозами. Тогда девушка собиралась, отбрасывала все лишнее из головы и души и играла. Играла так, как никогда бы не сыграла, будь она облита тоннами лести и комплиментов. Эмма была эдакой мазохисткой, а как ещё иначе объяснить её слепую привязанность и больную любовь к капитану Джеффу?

А ещё ей нравилась суматоха. Среди снующих монтажеров, световиков, операторов, гримеров, костюмеров и ассистентов Эмма чувствовала себя особенной. Кто-то подбегал к ней, чтобы припудрить нос, кто-то приносил ей новую кипу сценария, пока кто-то занимался её волосами. Эмма была главной героиней фильма, и она чувствовала себя на вершине мира. В такие моменты вся боль прошлого, заботы настоящего и страх перед будущим отступали. Была лишь она и сотни работников съёмочной площадки.

— Я чувствую запах гари, я чувствую, чёрт подери, что кто-то курит!

Эмма закатывает глаза и бросает сигарету в урну, взглядом умоляя Бин не сдавать её. Алан мигом подлетает к актрисе, уже готовый сетовать на все совершенные ею грехи.

— Дорогая моя, позволь мне напомнить, что ты не Золотой Адам, чтобы ждать тебя целую вечность! — мужчина внушительных габаритов, но с тонким, почти девчачим голосом, возвышается над Эммой точно недовольный родитель, отчитывающий дочь за позднее возвращение домой. — Если я сказал, что мы снимаем ночные сцены, это не значит, что приезжать надо ночью!

— Алан, ещё и шести нет, — Бин усмехается и ловит благодарную улыбку от Эммы.

— А ты не встревай, Иуда! Ты чья помощница? — мужчина тычет пальцем в сторону девушки, на что та мигом испаряется, делая вид, будто ей действительно важно сейчас проверить наличие всех нарядов у проходящей мимо костюмерши. Алан зачесывает назад свои тёмные волосы и наклоняется к Эмме. — Дорогая моя, я знаю, что ты — муза самого Тарино. Больше скажу, когда ты не устраиваешь свои выкрутасы, ты и моя муза тоже. Я был к тебе очень лоялен в Нью-Йорке, закрывал глаза на скандалы и твои постоянные опоздания, но, милая моя, до финальной сцены осталось две недели. Ты должна вложиться на полную, прежде, чем я тебя осчастливлю.

Первый и единственный намёк на хорошую новость заставляет девушку отвернуться от своего отражения в зеркале и с надеждой взглянуть на режиссёра. На самом деле, Алан был лучшим режиссёром из всех, с которыми она работала. Микаэль иногда был слишком неуверен в себе и всегда — слишком мягок, Дито — слишком озабочен, Дэвид — слишком в неё влюблен и слишком ревнив, а Энтони — слишком импульсивен. К счастью, Алан никогда не был «слишком». Он словно обувь, идеально подходил под её размер.

— Осчастливите?

— Ничего не буду говорить, ты сегодня этого не заслужила.

— Только не говорите, что вы хотите предложить мне…

Алан едва ли успевает открыть рот, чтобы перебить Эмму и возразить, но она замолкает сама, вдруг почувствовав отчётливый запах гари, а уже через пару секунд дым заполняет всю гримёрку. Испуганные взгляды актрисы и режиссёра встречаются прежде, чем девушка успевает понять — она бросила сигарету в урну со старым сценарием, а тот загорелся.

Хорошей новости ей, кажется, не видать.

========== Глава 13. ==========

— Ну, подумаешь, загорелся трейлер. Мы в Голливуде. Это не катастрофа.

Джефф никогда не забудет, какой едкий запах висит в воздухе после пожара. Гарь вперемешку с тушительной смесью и сыростью, а на фоне всего этого — маленький обугленный трейлер и девушка, укутанная в плед и совсем не выделяющаяся на фоне всей этой катастрофы, потому что она и есть — всеобщая беда и всеобщее горе. Не нужно поднимать записи с камер видеонаблюдения, составлять протокол и искать свидетелей, чтобы понять, кто виноват в пожаре. Вот она, сидит на ступеньках соседнего трейлера — мокрая, холодная, испепеляющая пустым взглядом пространство перед собой. Рядом с ней носятся напуганные работники съёмочной площадки, медсестра измеряет давление, а док у скорой помощи пытается привести в чувства какую-то девчонку в цветастом платье. Там, где она, всегда творится хаос. Там, где она, нет надежды на спокойную и размеренную жизнь.

— Это не катастрофа, катастрофа в том, что нас вызвали сюда из-за какого-то трейлера, — встревает Джимми, устало потягиваясь.