Winner takes it all (СИ)

- Забудьте о бриллиантах, - посоветовала ему Герда. - Альмейда не делится своей добычей. Он вам их не отдаст.

- Действительно? - Гудрун приподнялась из кресла, и Вальдес увидела у нее в руке короткий блестящий нож. - А если мы начнем отправлять ему тебя по частям?

Лезвие оказалось в нескольких сантиметрах от лица Герды. Эффектно, но не более того. Отдав должное шампанскому, Вальдес пожала плечами:

- Думаю, ему присылали и менее аппетитные штуки.

Вернер и Гудрун коротко переглянулись - он, похоже, начал всерьез тревожиться, а она распалялась все больше и больше:

- Посмотрим, что ты скажешь, когда тебе вырежут…

Чего именно из частей тела ей предстоит лишиться, Герда так и не узнала, потому что заговорил Вернер - деловитым, располагающим тоном; вот кому бы пошло быть клерком, так это ему.

- Вы ведь не просто так сюда явились. Чего вы хотите?

- Выгодного обмена, конечно же, - ответила ему Вальдес. - Выгодного для вас, я имею в виду.

- Поясните, - приказал Вернер. Гудрун, продолжая поигрывать ножом, вернулась в кресло, но ее явно раздражало то, что беседа перетекла в деловое русло - судя по шалому блеску глаз, она уже настроилась перерезать кому-нибудь глотку, и ей нелегко было смириться с тем, что повода исполнить свое намерение у нее пока нет.

- Очень просто, милый, - с нежностью ответила Герда. - Вы отпускаете Кальдмеера, а я не убиваю вас.

Она лгала и прекрасно понимала это: она не отпустила бы белесого живьем, даже если бы ей предложили за это весь мир и коньки впридачу. Если бы “Северная звезда” сейчас загорелась, и они остались вдвоем посреди пожара, Герда не стала бы искать выход, пока не увидела бы своими глазами, как этот ублюдок подыхает - или вытащила бы его вместе с собой, чтобы убить собственными руками.

Гудрун рассмеялась громким, ведьминским смехом. Вернер презрительно скривился.

- Вы считаете, что ваше положение позволяет вам ставить такие условия?

- Мне сложно представить лучшее положение, - сказала ему Герда, и в этот раз - совершенно искренне. В его лице что-то изменилось; кажется, он начал осознавать, к чему идет дело, и это осознание вселило в него страх.

- Тогда я выдвину встречное предложение, - сказал он, беря себя в руки. - Вы достанете для нас бриллианты, которые были украдены. Тогда и получите своего Кальдмеера.

Герде пришлось делать вид, что она заинтересована:

- Да? И как вы себе это представляете? Думаете, я просто подойду к Альмейде, попрошу вернуть ваш товар, а он скажет “Спасибо, дорогая, как раз думал, куда его девать”?

- Это ваша забота, - произнес Вернер и посмотрел на часы. - Мы дадим вам двое суток. По истечении этого времени он умрет.

Герда посмотрела на Гудрун. Та широко улыбнулась и подбросила в руке нож.

- Хорошо, - произнесла Вальдес, стараясь придать себе смиренный и даже обреченный вид. - Но мне нужны гарантии.

Эти двое вновь переглянулись, и Герда отметила про себя, что они неплохо смотрятся вместе - вернее, смотрелись бы, если б не были такими сволочами. Вернер достал из кармана рацию и поднес ее ко рту, но Гудрун, вскочив с кресла, остановила его:

- Я его приведу.

Выражение ее лица при этих словах Герде совершенно не понравилось, и она поспешила уточнить, прежде чем Гудрун направилась к выходу:

- Имей в виду, красотка, труп не будет считаться.

- Я поняла, - с видом получившей взыскание школьницы ответила та и, хихикнув, скрылась на галерее. Герда еще пару секунд смотрела на захлопнувшуюся дверь - тревога за Кальдмеера какое-то время была даже сильнее пьянящей радости от того, что они с белесым остались наедине. Только когда тот выдал себя шевелением, Герда медленно повернулась к нему.

- Ну что, - сказала она, молясь про себя: ну же, подойди ближе, тогда я достану тебя одним движением, без всякого шума, - а ты меня пока развлечешь?

Но он остался на месте.

- Знаешь, почему ты все еще жив?

Слышать этот нежный женский голос, выныривая из тягостного помутнения, которое обычно сопровождает обморок, удовольствия мало. Еще и лампочка под потолком бьет по глазам так, что поневоле сомневаешься, будешь ли что-то видеть, когда выйдешь отсюда. Если выйдешь.

- Удивите меня, - собственный голос кажется чужим. Как же хочется пить. Нельзя опять терять сознание. Надо заставлять себя думать о чем-то. Держаться. Какие же тяжелые мысли.

- Ты проживешь до того, как Вальдес принесет нам бриллианты. А потом мы, так и быть, убьем вас вместе.

“Она не придет”, - говорил он им, но они не желали слушать. Больше он говорить не будет. Пусть думают, что хотят.

Что-то блестит перед глазами. Не лампочка, нож. К щеке прижимается холодное, затем медленно скользит по коже, едва касаясь острием.

- Она пришла за тобой, - говорит Гудрун доверительно. Слышно, что она улыбается. - Хочет тебя увидеть.

Она пришла. Она здесь. Хорошо, что потрепанное тело сильно болит - не поймешь, болит ли еще что-то, кроме него.

Острое скользит ниже и чуть проходится по шее - даже не царапая, иначе он бы почувствовал. Глаза напротив удовлетворенно блестят. Гудрун всегда нравилось играть. Он видел последствия.