Wolf's mint (СИ)

Он невольно морщится и дергает плечом, когда холодный воздух комнаты касается кожи, еще не остывшей под теплыми шкурами от бурного утра. Одеваясь, Бейлиш старательно делает вид, будто не замечает, как Санса отводит взгляд, усердно рассматривая лежавшее на полу платье, словно оно скрывало ответы на все так мучавшие ее вопросы. Он даже готов был поклясться, что на долю мгновения в ее взгляде мелькнула заинтересованность, которая практически сразу скрылась за тонким льдом, которым подернулись ее глаза, стоило ей скользнуть взглядом по его лицу.

Бейлиш хмурился, понимая, что тонкая ткань халата абсолютно не спасала от холода, сковавшего стены Винтерфелла. Только накинув на плечи сшитый рыжеволосой плащ, он почувствовал, как по телу волной начинает расходиться приятное тепло. Порой браавосиец категорически не понимал, что Старки находили в этом промозглом, открытым всем ветрам месте, где даже летом не было жарко, и порой шел снег. Зима, которую он застал еще в Чаячьем городе, не была долгой, но и она не оставила у него приятных воспоминаний. От одних мыслей о пронизывающем ветре, с силой швырявшем в лицо хлопья снега, все внутри словно покрывалось тонкой корочкой льда. А здешний климат… Мизинец невольно поежился, вспоминая о костлявой башне на Перстах, продуваемой всеми ветрами, в которой прошло его детство.

Едва он успел прикрыть за собой дверь, как его взгляд зацепился за появившуюся в коридоре служанку, которая практически сразу подошла ближе, привлеченная щелчком пальцев.

– Согрейте воды для Леди Сансы, да поскорей, – негромкие слова эхом отдаются от стен пустого коридора, заполняя собой все его пространство.

Петир уже готов был толкнуть дверь, ведущую в покои, когда его взгляд остановился на рослой фигуре, вынырнувшей из полутьмы коридора. Неровный свет, отбрасываемый факелом, выхватил рыжие волосы, более походившие на гриву, играл на коротких ворсинках шкуры, накинутой на плечи Тормунда. В тот момент, когда он проходил мимо, Пересмешник уловил в его голубых, почти бесцветных глазах, поблескивавших из-под спутанных волос, в полуулыбке, которую одичалый прячет в бороде, любопытство, смешанное с вызовом. Мужчина даже не сомневается в том, чем были вызваны подобные эмоции, которые этот дикарь даже не пытался скрыть, как не сомневается и в том, что большинство из собравшихся сейчас в замке уже знают о том, что происходило за дверьми его покоев. Но это вызывает у Лорда Харренхолла лишь довольную улыбку, с которой он едва уловимо склоняет голову, приветствуя Тормунда.

Пока слуги торопливо наполняют бадью, расположившуюся посреди покоев, горячей водой от которой по комнате расползается приятное тепло, пока возятся с почти погасшим за ночь камином, Мизинец не отходит от небольшого окошка, выходящего прямо на раскинувшуюся за ним чащу, казавшуюся непроходимой. Он смотрит на верхушки деревьев, запорошенные снегом, переливающимся под лучами солнца, так редко показывавшегося из-за туч в это время, но видит супругу, которая неподвижно сидит на краю кровати. Он прекрасно знает, что за ее внешним спокойствием, прячется буря, бушующая глубоко внутри, грозящая вырваться и смести все вокруг при первом же неверном слове или жесте.

Свинцовые тучи, полностью затянувшие небо, казалось, вот-вот зацепятся за покосившийся шпиль отцовского замка. Низкие, набухшие от влаги, скопившейся в них, они медленно ползут по небу, такому же серому, как и море под ним, добавляя лишь пару штрихов в этот и без того мрачный пейзаж. В этой угрюмой картине, раскинувшейся насколько хватало глаз, радовало лишь одно – чайки, которые, казалось, были везде, досаждая своими постоянными воплями, пропали, укрываясь от непогоды в разломах скал, окружавших своим кольцом побережье.

Вот уже битый час Петир стоит возле небольшого оконца, помутневшего от времени и от крупных дождевых капель, хлеставших по нему, пытаясь что-то рассмотреть в бушующей за ним буре. Два месяца прошло с того дня, когда небольшое суденышко, направлявшееся из Риверрана в Белую Гавань, высадило его на этих мрачных землях, которые он уже и не надеялся больше увидеть. Рана, нанесенная рукой Старка, не хочет заживать, постоянно напоминая о себе тянущей болью да повязками, которые уже хочется послать в пекло из-за постоянной вони той мази, которую накладывает под них старуха Гризелла. Каждый вечер, когда повторяется эта процедура, он набирает полные легкие воздуха, стараясь не дышать подольше, пока старческие, мозолистые руки делают свое дело, лишь едва заметно морщась, когда вместе с использованной тряпицей Гризелла снимает и тонкую корочку, которая успевает покрыть рану. Старуха что-то бормочет, видимо пытаясь отвлечь его от этой процедуры, и каждый раз сокрушенно качает головой, когда их взгляды пересекаются, и она умудряется рассмотреть поселившуюся в его глазах горечь. Догадывается ли она, что рана, которую оставила рыжеволосая Кет и которую не видно глазу, причиняет ему гораздо больше боли, чем та, которую она пытается вылечить?