XVII. Де Брас

— Даже так? — Ришелье слегка привстал в кресле, но потом опустился обратно. Силы почти оставили его. — Что же, может, это к лучшему. Послушайте меня, барон, и слушайте очень внимательно. Этот предмет, к поискам которого вы отнеслись столь небрежно, важен настолько, что может изменить нынешний облик церкви. Понимаете теперь, насколько серьезно дело, порученное вам?

Никогда еще Ришелье не говорил со мной столь откровенно, и я это оценил.

Оценил и принял решение.

— Клянусь, я доставлю его вам… чего бы мне это ни стоило…

Кардинал довольно кивнул.

— Так бы сразу. Впрочем, я сам виноват, что рассказал вам недостаточно для того, чтобы вы оценили всю значимость этого задания. Впрочем, есть еще одно дело, о котором я хотел с вами поговорить…

Я был весь внимания.

Его Высокопреосвященство задумался на пару минут, и я не смел его отвлекать, а потом негромко спросил:

— Знаете ли вы, с кем именно у вас было назначено свидание в доме номер три на Королевской площади?..

Глава 16

Я вышел от Ришелье слегка не в себе, словно меня огрели по голове деревянной палкой, а потом для верности еще пнули под зад.

То, что он рассказал, взяв предварительно клятву о неразглашении… было чересчур, даже для меня… я ожидал чего угодно, но не такого.

Конечно, везти меня обратно никто не собирался, пришлось поймать фиакр. Кучер был незнаком, но я и не собирался экономить на поездке. Через четверть часа я уже был дома и прошелся по комнатам, широко распахивая двери. Одну за другой. Одну за другой…

Слуги, еще не привыкшие ко мне, испуганно шарахались в стороны, но они меня совершенно не интересовали. Ту же, кто интересовал, я все никак не находил.

Фиолетовая комната была пуста, лишь только о часах работы художника напоминали несколько капель краски на полу, которые слуги не увидели и еще не успели стереть.

Белая и желтая комнаты так же оказались пустыми, Ребекки нигде не было.

Я направился в спальню, но что-то мне подсказывало…

В спальне никого не было, только лишь сиротливо горела масляная лампа на столике, а неубранная постель могла бы многое рассказать о том, что еще недавно на ней происходило.

Чуть левее от лампы на столе лежала записка, написанная знакомым мне красивым почерком госпожи де Ландри.

«Мой милый друг! Обстоятельства заставили меня покинуть ваш дом столь внезапно, что я сама того не ожидала. Полагаю, Его Высокопреосвященство сегодня кое-что рассказал обо мне. Жаль, что все случилось так не вовремя и невпопад. Я хотела объясниться с вами сама, при иных обстоятельствах… но… вышло, как вышло…

Благодарю вас за мое спасение… и за прошлую ночь! Знаете, дорогой друг, я ни о чем не сожалею. И если случится так, что я понесу ребенка, обязательно назову его Франсуа, в честь отца.

Навеки ваша, R.L…. она же, как вы уже наверняка знаете, Екатерина Михайловна Романова-Хлопова.

П.С. За подарок спасибо!».

Вот такая записка, вот такая история. Последнее имя было написано кириллицей. И, разумеется, тому имелась причина.

Фамилия де Ландри была вымышлена. Под этим именем во Франции проживала незаконная дочь от так и несостоявшегося брака первого русского царя династии Романовых, Михаила Федоровича и девицы Хлоповой — дочери дворянина Ивана Хлопова.

Я помнил кое-что из истории. Невесту царя, Марию Хлопову отравили. Скорее всего, к этому была причастна инокиня Марфа, которая желала видеть невестой Михаила Федоровича иную девушку. Хлопова выжила и даже особо не пострадала, лишь несколько дней промучившись животом, но после была отправлена в ссылку в Тобольск. Царь все же интересовался время от времени ее здоровьем, и получал письма от своих людей с подробным описанием того, что делала его бывшая невеста, с кем встречалась и о чем говорила…

Брак-то не состоялся, но ребенка невеста успела прижить, а позже, родив дочь, отдала ее на воспитание в Польшу, откуда Екатерина со временем перебралась сначала в Италию, а потом во Францию.

Екатерина получила прекрасное образование, умела говорить на нескольких языках и, пользуясь своим особым положением, иногда выполняла не совсем обычные задачи для девушки ее возраста и положения.

Самое интересное, что русский царь был прекрасно осведомлен о судьбе своей дочери, и тайно поддерживал ее средствами, а так же выделил для ее охраны пару преданных людей. Интересов в Европе у него почти не имелось, но информацию о нравах местных правителей он получать желал. Причем, надежную и из первых рук!