XVII. Де Брас (СИ)

Так что я быстро перевязал Армана чистыми тряпками, предварительно продезинфицировав его раны «гасконским вином», бутылка которого уцелела даже после того, как зверь разрушил стол и разметал посуду с едой и бутылки по всему залу.

Единственное, чего я боялся, как бы у Атоса не случилось заражения крови. Мало ли где шлялся зверь и неизвестно, какая зараза могла быть на его когтях. И вообще, до сих пор непонятно, кто это, собственно, был! Ни на одно из известных мне животных зверь не походил. Возможно, помесь. Но кого именно, не ясно. Собака с волком? Слишком уж крупный зверь получился. Но выть умел прекрасно, а медведь не сумел бы так завыть. К тому же зверь передвигался преимущественно на всех четырех конечностях, но при этом запросто мог встать и на задние лапы, чтобы бить врага передними. Я не зоолог, так что оставил эти размышления на потом. Главное, мы увидели врага в лицо. Лучше бы, конечно, мы его вообще никогда не видели, но сейчас мистический страх перед неведомым пропал, а остались лишь здравые размышления на тему, как прикончить редкую тварь, которую не взяла даже мушкетная пуля.

И все же я его ранил своим ударом. Острие рапиры выбило зверю глаз и, возможно, повредило мозг. Есть вероятность, что существо либо уже издохло, либо находится при смерти, несмотря на то, что сбежал зверь довольно резво.

А что было бы, если бы его не отозвали свистом? Сумели бы мы добить опасное животное или сами стали бы его жертвами? Ответа у меня не было.

И, конечно, главный вопрос — кто тот неизвестный хозяин в чумной маске? Почему он натравил зверя на нас, а потом отозвал, не дав завершить начатое? Или же просто заметил, что зверь ослабел и побоялся за его жизнь? Дьявол! Я обязан поймать этого человека и поговорить с ним в нашей допросной камере с помощью ножей, клещей и прочих подручных инструментов.

Остаток ночи мы провели в соседней комнате, где двери были крепкие и еще целые, а засовы — надежные. Впрочем, повторного нападения я уже не опасался. Зверь был ранен, и даже такому монстру требовалось время, чтобы оклематься после боя. И все же мы дежурили по очереди с д’Артаньяном, исключив из списка дежурных Атоса, которому требовался отдых. Он был бледен, и я видел, что чувствует он себя неважно.

Судя по тому, что Арман даже не стал протестовать, было ему даже хуже, чем казалось на вид. Я заставил выпить его стакан «гасконского» крепкого, которое в данном случае послужило универсальным лекарством: и внутрь, и снаружи на раны. Выпив, он мгновенно уснул на лежаке, а я прикрыл его сверху шкурами.

— Плохо выглядит, — шепотом сообщил мне д’Артаньян, с тревогой поглядывая на спящего Атоса. — Как бы чего не случилось…

— Выспится, и все будет хорошо! — успокоил его я, хотя в глубине души вовсе не был уверен в своих словах.

Мы дремали с гасконцем по очереди, и кое-как дождались утра. За остаток ночи никто нас не побеспокоил, но и выспаться толком не удалось. Слишком много нервов и усилий ушло прошлым вечером, слишком много адреналина вплеснулось в кровь, и бесчисленные мысли бродили в голове, не позволяя расслабиться.

Солнце взошло ближе к семи утра, и я тут же вышел во двор. Д’Артаньян шел за мной, а дверь комнаты, где беспробудным сном спал Атос, мы заперли на ключ.

На конюшне ржали лошади. Где-то неподалеку громко визжала свинья, резко и нагло закричал петух, блеяли овцы.

Животных нужно было кормить, кто-то должен был за всеми ухаживать, следить, холить и лелеять. Чертовски не хватало слуг!

— Мне заняться? — предложил гасконец. — У нас дома в Лупьяке было большое хозяйство, так что я привычный. Не побрезгую.

— Шевалье, прошу вас сначала пойти со мной. Нужно проведать нашего пленника.

Конечно, лучше было бы взять с собой Атоса, если бы не его плачевное состояние. Что же, пусть д’Артаньян поприсутствует при втором допросе. Вот только в этот раз я планировал применить самые жесткие методы, дабы, наконец, услышать хоть какие-то объяснения от горбуна. Слишком много секретов хранил чертов замок, и пора было открыть хотя бы часть из них!

Мы спустились в подвальный этаж и быстро дошли до нужной камеры, ключ от которой я заранее забрал у Атоса.

Но ключ не понадобился. Дверь была открыта нараспашку, а замок сорван. Шагнув внутрь, я непроизвольно отшатнулся, а д’Артаньян судорожно задышал.

В кандалах, где прежде висел пристегнутый Виктор, его больше не было.

Если сказать точнее, он присутствовал там лишь частично. Сверху свисали две человеческих руки, оторванные примерно по локти, а снизу в кандалах стояли ноги в крестьянских башмаках и обрывках штанов — тоже лишь по колено.

Прочие части тела отсутствовали.

Вся камера была залита кровью, которая уже успела загустеть, и тускло блестела багровыми лужицами. Пахло смертью.

Значит, вчера, перед визитом в обеденный зал, зверь побывал здесь и освободил горбуна из заточения. Вот только весьма своеобразным способом.