XVII. Грязь, кровь и вино!

– Прошу прощения, ваша милость, – Офорт пришел немного в себя и вежливо поклонился Артемону. – У меня с этим человеком остались незаконченные дела! И я намерен его убить!

Видимо с дю Марбо в обществе все-таки считались.

– Это не повод мешать мне завтракать! – уже совсем не томно гаркнул дю Марбо.

Публика подскакивала из-за столов и полукругом скучковалась возле нас.

«Твой выход, Антоха… – приказал я сам себе и встал. – Только надо все сделать красиво и эффектно…»

Артемон что-то хотел мне сказать, но я прикоснулся пальцем к губам, после чего медленно, мелодично побрякивая шпорами, вышел на середину зала.

В трактире повисла тишина.

– Прошу прощения, дамы и кавалеры…

– Ах, как он грациозен и красив! – охнула какая-то дама.

– Красив как Феб! – томно добавила вторая.

– Ах! – третья просто ахнула.

Среди гостей заведения я заметил маркизу дю Фаржи, но она молчала, с интересом пристально рассматривая меня.

Я еще раз поклонился:

– Вы все видели сами, господа. Мне интересно, как, по вашему мнению, я должен среагировать на подобную бестактность?

– Это оскорбление! – сурово рыкнул один из мушкетеров. – Его можно смыть только кровью!

– Дуэль, дуэль… – загалдело сразу несколько голосов, среди которых затесались и женские.

– Я все видел! – вперед выскочил разряженный и усыпанный драгоценностями дворянин с вытянутой, лошадиной мордой. – Это дуэль! К черту эдикты моего братца! Немедля и здесь! Уберите столы! Я сам буду руководить поединком.

– К черту, эдикты! К черту кардинала! – заорал могучий толстяк из свиты брата короля.

Публика бурно рукоплескала Гастону Орлеанскому и дружно скандировала.

– К черту, эдикты! К черту, эдикты!

Столы потащили в стороны.

– Эй, эй! – ревниво заспешил Офорт. – Это я его вызвал! Этот человек оскорбил меня…

Судя по всему, он хотел переманить на себя симпатию публики, но на него по-прежнему не обращали особого внимания, хотя кучка прихлебателей все-таки к маркизу перебежала.

Я поднял руку. Галдеж почти сразу же утих.

Последовал еще один поклон.

– Я отвечаю на вызов… – заявил я, подпустив в голос смиренности и трагизма. – Но готов уладить дело миром, если маркиз извинится предо мной немедленно…

– Он благороден! – рявкнул один из гвардейцев кардинала. – Благороден и воспитан, черт побери! Этот юноша мне нравится!

– И красив! – снова брякнула дама.

– Как Феб! – опять добавила вторая.

– К черту формальности! – заорал Орлеанский. – Вы что, хотите уморить меня скукой? Впрочем, ваше решение, маркиз… – он повернулся к Офорту.

– Никогда! – тот гордо задрал нос.

– Я вынужден покориться обстоятельствам, – смирению и печали на моей физиономии мог позавидовать любой монах доминиканец.

– Пусть дерутся в рубахах! – неожиданно заявила маркиза дю Фаржи.

Дамы бурно ее поддержали, кавалеры тоже, но немного сдержанней.

– Оказывается вам никакая помощь не нужна, – шепнул мне Артемон, помогая снимать колет. – Теперь осталось аккуратно вывести из строя Офорта. Но будьте осторожны он подл и хитер. Но ни в коем случае не убивайте его…

– Посмотрим… – спокойно ответил я, а потом, медленно вышел на центр зала, волоча шпагу так, чтобы она кончиком скользила по доскам пола.

Осанка, стук каблуков, музыкальное бряканье шпор, шорох стали… – скорее всего, со стороны моя эскапада смотрелась очень эффектно.

– Ах, как он сложен! – дамы снова разволновались.

Маркиза не отрывала от меня глаз, правда по выражению на ее лице ничего не было понятно.

– Сходитесь, – Гастон отмахнул шляпой.

Офорт сразу ринулся вперед, выкинув клинок в стремительном выпаде. Судя по всему, он собирался проделать тот прием, каким я проткнул ногу кавалеру в первый день…

Но… я был готов. Сам негодяй и подлец, поэтому всегда ожидаю подобного в свою сторону.

Клинки лязгнули, я с силой отбил выпад, крутнулся в финте обходя спиной по спине, провалившегося Офорта, красиво перехватил шпагу и придерживая ее пониже эфеса другой рукой ткнул ей назад. Целился в бедро, но…

Но попал в задницу.

Вот честно, не хотел уродовать пятую точку противнику. Ударил не глядя, интуитивно, на рефлексах, но, увы…

И сразу не понял куда попал, поэтому миндальничать не стал и вырвал клинок с проворотом.

От дикого визга публика отпрянула от импровизированной арены, маркиз выронил шпагу и рухнул в коленно-локтевую позу, на заднице штанов ярко лазурного цвета начало быстро расплываться алое пятно.

– Это было красиво и жестоко, дьявол и распутные монашки! – громко ахнул толстяк из свиты Гастона.

Дамы перепугано завизжали.

Маркиза дю Фаржи быстро облизала губы, все еще смотря на меня.

Я поклонился зрителям и скромно заметил.

– Думаю, самое время позвать лекаря. У коновязи мой слуга, он сведущ в таких ранениях.

– Ранениях в зад? – переспросил брат короля и громко заржал. Через мгновение гоготали уже все посетители.

Офорт заливисто верещал, так и стоя раком.

Несколько кавалеров ринулись к нему, кто-то сдернул грязную скатерть со стола и запихал ее маркизу в штаны, отчего тот принял уж вовсе комический вид. Другие побежали на улицу за Саншо.

– Прелестно! – снова захохотал Гастон, подходя ко мне. – Вы меня славно повеселили, мессир! Но представьтесь!