XX век как жизнь. Воспоминания

Потом — кризис, и все повисло. Но какие-то инерционные движения продолжались. 14 октября я удовлетворял любопытство читателей «Литературной газеты»:

«Граждан нашей любимой страны можно разделить на две большие группы. К первой отнесем тех, кто сидит (нынче их чуть за миллион), кто сидел (их существенно побольше) и кто будет сидеть (непредсказуемо). Ко второй — тех, кто не сидел, не сидит и не будет сидеть, но так или иначе ощущает присутствие первой группы. В общем, как писал Маяковский, „деточка, все мы немножко лошади…“.

Соображения примерно такого рода привели к выводу, что было бы полезно (в крайнем случае — не бесполезно) создать некую „как бы“ структуру, которая „как бы“ помогла обеим группам лучше увидеть нашу жизнь в указанных координатах и тем самым способствовала бы решению проблем, накопившихся и в местах не столь отдаленных, и на стыках этих мест с зоной свободного проживания.

Задача двоякая. С одной стороны, привлечь внимание общества к положению дел в так называемых „исправительных учреждениях“ (тюрьмы, колонии и т. п.). А со стороны другой, попробовать помочь этим людям (при всей их вине перед обществом), облегчить их участь, помочь им вернуться к нормальной жизни…

Возможно, есть оттенок нахальства, авантюризма начать раскручивать новый проект, когда кризис, когда везде сворачиваются, сокращаются, съеживаются. Нас оправдывают три обстоятельства. Первое: дело было задумано задолго до кризиса. Второе: кризис рано или поздно кончится. Третье: мы оптимисты.

И последнее. Почему я говорю об этом? Потому что мне предложили и я согласился стать главным редактором журнала „Калина красная“. Долго думал. Ведь не первая, а пятая молодость уже. И все же решил попробовать. Во-первых, интересно. Интересно начинать новое дело. Во-вторых, меня дважды выбирали народным судьей, то есть я как раз занимался перемещением лиц из второй группы в первую. Так что тематика знакомая. В-третьих, в нынешних условиях лишняя зарплата является далеко не лишней. Такие дела».

К сожалению, наше нахальство не помогло. Стучались в разные двери. Все всё понимали, но денег не было. А когда в мир иной ушел главный мотор проекта, главный добытчик и главный энтузиаст Михаил Григорьевич Каневский, «Калина красная» ушла вместе с ним.

* * *

И раньше, при советской власти, и тем более теперь я не был плотно завязан на всякие внутриредакционные разборки. Но они шли. Газету лихорадило. Васю Захарько обкладывали со всех сторон. Неожиданно его первый заместитель Николай Давидович Боднарук просыпается политическим обозревателем, а в качестве заместителей главного появляются «братья-разбойники». Так были обозначены Валерий Александрович Фаддеев, пришедший к нам из журнала «Эксперт», Александр Николаевич Привалов, из «Эксперта» же, и Рустам Мустафаевич Арифджанов, изъятый из журнала «Столица».

Я не был знаком с творчеством «братьев». Наверное, каждый на своем месте был классным профессионалом. Не знаю, не могу сказать, чувствовали ли они газету вообще, но «Известия» они не чувствовали. Пришли с задачей — улучшить «Известия», сделать их современными, прибыльными. Довольно быстро написали нечто вроде манифеста: «Некоторые концептуальные предложения по содержанию газеты». Ставилась цель — превратить «Известия» в «мировую газету». При этом она же должна стать «новостной газетой», «репортерской газетой», «немосковской газетой», «человеческой газетой» (всем отделам предписывалось к 15 июня составить список ИЗВЕСТных людей, действия которых газета будет регулярно отслеживать и освещать), «развлекательной газетой» (если фельетон, то не в жанре советского, а непременно французского или российского дореволюционного плюс «столичные штучки от Кати Метелицы»), «газетой обозрений», «газетой мнений» (и мнений обозревателей тоже), «лаконичной газетой» и, наконец, «интересной газетой».

Было стыдно за взрослых людей, которые не стеснялись давать другим взрослым людям читать свое сочинение. Не имеющее ничего общего с реальной жизнью реальной газеты. Возможно, где-то оно обсуждалось. Меня не приглашали.

Мощные импульсы к «улучшению» газеты шли и с другой стороны. Под эгидой Кожокина возникла газета «Русский телеграф» («средство немассовой информации», как говорили сами «телеграфисты»). Газета не пошла. Провалилась. И тогда возникла грандиозная идея: соединить «Русский телеграф» с «Известиями» и тем самым реанимировать последние. Журналисты, завалившие «Русский телеграф», пришли поднимать «Известия».

В соединении этих изданий был для «Известий» большой плюс — кардинальное обновление технической базы, компьютеризация редакции. Это было здорово, облегчало работу, избавляло от ненужной беготни, помогало быстрее добираться до нужной информации. Но газету пока делают не компьютеры, а люди. Перемешивание известинцев и «телеграфистов» шло с трудом. Пользуясь поддержкой начальства, последние постепенно выдавливали первых.