XX век Лины Прокофьевой

– … у меня обнаружили туберкулёз, я даже кровью кашлял, и папа приходил меня навещать несколько раз, – говорит Святослав Сергеевич. – Папа помог достать путёвку в туберкулёзный санаторий. И, слава Богу, у меня постепенно всё прошло.

К «сложному и трудному» Мира Александровна снова и снова возвращается в своих воспоминаниях. Она жалуется то на одного, то на другого сына.

В личном письме, датированном 23.12.2004, Святослав Сергеевич, после выхода в свет дневниковых записей Миры Александровны, пишет мне:

«М. А. изо всех сил пытается оклеветать маму, Олега и меня (и показать, какая она любящая, заботливая и объективная) в глазах С. С. и этим доказать, мол, какие мы все скверные люди, мстя за нашу естественную нелюбовь к ней. Она нас чернит в глазах отца, чтобы поссорить нас или хотя бы ослабить его любовь и заботу о нас. Мы для неё были опасными соперниками и любые средства были хороши.»

Последнюю фразу записи Мендельсон от 15-го января об упавшей на голову Прокофьева палке оставляю на совести автора воспоминаний.

В это время С. С. Прокофьев был уже тяжело болен гипертонией.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ 1948 ГОДА

Совещание деятелей советской музыки в обществе руководящих лиц партии и правительства состоялось в здании ЦК ВКП(б) в январе 1948 года, а 11 февраля было опубликовано ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП(б) об опере «Великая дружба» В. Мурадели. Сталину, с семинарских времён питавшему симпатию к хоровой музыке, и время от времени посещавшему Большой Театр, по неизвестным причинам не понравилась опера Вано Мурадели «Великая дружба», которая ничем не выделялась в потоке верноподданического советского оперного производства, но была в данном случае использована как предлог для разгрома выдающихся оперных и симфонических композиторов.

«(…) Несмотря на предупреждения, вопреки тем указаниям, какие были даны Центральным Комитетом ВКП(б) в его решениях (…), в советской музыке не было произведено никакой перестройки. (…) Особенно плохо обстоит дело в области симфонического и оперного творчества. Речь идёт о композиторах, придерживающихся формалистического, антинародного направления. Это направление нашло своё наиболее полное выражение в произведениях таких композиторов, как тт. Д. Шостакович, С. Прокофьев, ‹…› А. Хачатурян, В. Шебалин, Г. Попов, Н. Мясковский и др., в творчестве которых особенно наглядно представлены формалистические извращения, антидемократические тенденции в музыке, чуждые советскому народу и его художественным вкусам. Характерными признаками такой музыки является отрицание основных принципов классической музыки, проповедь атональности, диссонанса и дисгармонии, (…) увлечение сумбурными, невропатическими сочетаниями, превращающими музыку в какофонию, в хаотическое нагромождение звуков. Эта музыка сильно отдаёт духом современной модернистской буржуазной музыки Европы и Америки, отображающей маразм буржуазной культуры, полное отрицание музыкального искусства, его тупик.»

Полный текст постановления доступен. Естественно, что оно заканчивается пунктами 1. Осудить… 2. Предложить ликвидировать недостатки 3. Призвать… и 4. Одобрить борьбу…

Само собой разумеется, что композиторы поскорее созвали свой Съезд, где никому было не лень клеймить позором Прокофьева и Шостаковича. Удивляет истовость иных членов союза, вовсе не обязанных делать это. Так уж воспитали: клеймили по «зову души».

Подобно тому как писателей после постановления в их адрес прекратили печатать, а друзья при виде их стали переходить на другую сторону улицы, чтобы быть подальше от врагов, так и композиторов перестали исполнять.

Сняли все оперы Прокофьева, хор преданных почитателей решений ЦК в унисон продолжал проклинать вредителя советского музыкального искусства, вся его камерная и симфоническая музыка была выброшена из концертных и радио программ.