XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной

Именно на начало 1980‐х годов приходится действительный рост интереса к нацистскому прошлому. Некоторые эксперты вообще полагают, что тема Холокоста приобрела общественную значимость в Западной Германии лишь начиная с 1980‐х, поэтому любая ретроспективная оценка развития послевоенной ФРГ в терминах «шестидесяти лет проработки прошлого» ошибочна и неадекватна[213]. Практически все наблюдатели сходятся в мнении, что триггером для актуализации памяти о Холокосте в национальном масштабе стал показ по центральному телевидению в январе 1979 года мини-сериала «Холокост», снятого американским режиссером Марвином Чомски, и последовавшие за этим публичные дебаты[214]. До этого момента, несмотря на судебные разбирательства в отношении нацистских преступников и протесты студентов против «преступного поколения» в конце 1960‐х годов, тема нацизма оставалась уделом интеллектуалов и отдельных гражданских групп: она все еще не была социально значимой.

Итак, рост интереса к прошлому, достигший апогея в 1980‐е годы и уже не утихавший до наших дней, был постепенным. Изначально проработка прошлого была уделом преимущественно западногерманских интеллектуалов, ставших первооткрывателями самокритичной, рефлексирующей национальной идентичности. К концу 1960‐х эта траектория памяти существенно расширилась благодаря студенческому движению, а в 1970‐е база ее поддержки разрослась в связи с появлением массовых социальных движений. В 1970–1980‐х годах, отмеченных массовой популярностью истории повседневности, уже не только интеллектуалы и близкие к ним группы, но и более широкие слои населения стали вовлекаться в процесс осмысления и переосмысления национального прошлого.

Высокий интерес к повседневной истории как внутри, так и за пределами академических кругов произвел волну публикаций, открывающих правду о жизни в Третьем рейхе поколениям немцев, не имевших личных воспоминаний об этом историческом периоде. Таким образом, история повседневности значительно расширила социальную вовлеченность граждан и, прежде всего — молодых людей, в процесс критического осмысления нацистского прошлого. Благодаря этому немецкая молодежь активно участвовала в исследовательских проектах в рамках ежегодно проводимых с 1973 года исторических школьных конкурсов и в образовательных проектах, организованных мемориальными центрами на территориях бывших концлагерей[215].

Постепенный рост интереса к национальной истории отразился и на структуре западногерманского телевещания. По расчетам Вульфа Канштайнера, в 1963–1993 годах на втором канале немецкого телевидения ZDF вышло более 1,2 тыс. программ общей сложностью 87 тыс. минут, посвященных нацистскому прошлому и его послевоенному наследию. Решению образовательных задач, информированию телезрителей о проблемах национального прошлого на канале систематически уделялось 1–1,5% эфирного времени. Ежегодно ZDF производил 30–50 тематических программ (теоретически телезрители могли смотреть одну программу каждые девять дней), что свидетельствовало о постоянной приверженности редакции телеканала проекту проработки прошлого[216].

Большое влияние на структуру и содержание исторических телевизионных программ оказал также рост интереса к истории повседневности. Хотя немецкое общественное телевидение всегда обращалось к теме нацизма, она презентовалась, словами Канштайнера, «в отстраненной, „объективной“ и несколько тяжеловесной манере»[217]. Начиная же с конца 1970‐х годов новое поколение телевизионных продюсеров и менеджеров стало покупать и производить большое количество программ, представляющих историю Третьего рейха с точки зрения рядового гражданина. «Визуально привлекательные и облеченные в популярные медиаформаты (документальные драмы и телефильмы), эти программы пользовались значительным зрительским успехом», — констатировал Вульф Канштайнер[218].

Показ в 1979 году американского мини-сериала «Холокост» и последующие исторические общественные дебаты 1980–1990‐х годов существенно повлияли на формирование общественного консенсуса в отношении критического осмысления национального прошлого. Среди этих дебатов — дискуссии вокруг посещения в 1985 году канцлером Гельмутом Колем и президентом Рональдом Рейганом военного кладбища в Битбурге, где помимо солдат вермахта были похоронены офицеры Ваффен СС; так называемый «спор историков» середины 1980‐х; скандал вокруг отставки в 1988 году президента бундестага Филиппа Йеннингера из‐за некорректной и неоднозначной речи в 50-летнюю годовщину «Хрустальной ночи»; споры вокруг выставки о преступлениях вермахта середины 1990‐х и публичные обсуждения многочисленных мемориальных, выставочных, кино- и телепроектов о нацистском прошлом[219].