XXI-я пластинка

За созерцанием окрестностей он провёл несколько минут, совершенно ни о чём не думая. Тибетские мудрецы тратят годы, чтобы освоить медитативные практики, позволяющие очистить сознание от всех мыслей, а некоторые люди обладают врожденным талантом, и в основном эти люди – мужчины. Это отнюдь не говорит о неспособности мыслить, а скорее свидетельствует о том, что человек не думает попусту.

Развернувшись, он увидел мусорную корзину, что стояла возле стола Алисы. Из неё торчал букет свежих роз. «Им явно кого-то избили», – подумалось Максу. Он представил, как к его экспертше заваливается какой-то наглец с розами и непристойными предложениями и она, само олицетворение справедливости и добродетели, прогоняет нахала, а букет выкидывает в эту корзину. Теперь ему стало ясно, что могло пробудить в столь милом создании такого монстра. Макс смягчился. Ему захотелось впредь оберегать эту девушку от подобных ударов судьбы.

За ширмой раздалось кряхтение и прервало воображение Макса. Видимо, Алиса Константиновна пыталась перевернуть объект исследования.

Макс поспешил помочь:

– Разрешите…

Алиса вздрогнула и издала сдавленный визг.

– И-и… Вы ещё здесь? Напугали!

– А где мне быть? Граммофон мой у вас. И вы мне ничего не сказали. Стою вот, жду.

Макс перевернул граммофон.

– Аккуратнее, не кладите его – привод погнется… иглу придержите… да, вот так, – командовала Алиса Константиновна. – Всё. Отлично. Начнём. Вы же его подержите так, пока я смотрю?

Она подняла свои большие синие глаза на Макса. Отказать им Макс не смог. Будь в вас хоть капля мужского начала, отказать таким глазам не удастся ни при каких обстоятельствах. Если бы налоговые инспектора были оборудованы таким взглядом, недоимок в этой сфере практически не было бы.

– Да, мне не трудно, – слукавил Макс. Держать несколько минут на руках неудобную квадратную шкатулку весом в дюжину кило довольно утомительно даже для физически развитого человека.

Теперь они с Максом были заняты одним делом. Алиса продолжала осмотр граммофона. Макс начал осмотр Алисы. Особых деталей он для себя не отмечал, ограничился лишь общим выводом, подтвердившим его первое впечатление – Алиса Константиновна ему безоговорочно нравилась. Она также кинула пару взглядов на Макса и отметила для себя, что сплоховала, приняв его поначалу за курьера – костюм на нём был хорошей и дорогой фирмы, часы на руке – швейцарские, к тому же ей не давало покоя чувство, что она его где-то видела.

Тут зазвонил телефон. Алиса сняла трубку, не дожидаясь ответа, буркнула в неё «Перезвоните через час, я занята» и вернулась к осмотру граммофона.

Когда же осмотр был окончен, и Макс смог наконец-то снять статическую нагрузку с мышц и поставить граммофон, Алиса Константиновна переменилась в лице, словно ощутила внезапную головную боль или резкий упадок сил.

Она медленно подошла к креслу, спокойно села. Посмотрев на Макса, размахивающего затекшими руками, Алиса перевела взгляд на настенные часы. Еще пару минут она оставалась молчалива и неподвижна, а потом совершенно неожиданно для Макса, да и для себя самой, спросила:

– Чаю хотите?

– Хочу, – ответил Макс тоном, в котором чувствовались, что вопрос был явно излишним.

Алиса заварила две чашки чая, поставила одну на стол перед Максом, с другой сама села в кресло.

– Вы садитесь, что стоите-то.

Макс придвинул одно из кресел к столу и сел, повернувшись лицом к Алисе Константиновне. Алиса же смотрела в одну точку где-то за горизонтом, практически не моргая, и о чём-то напряженно думала. Макс поймал себя на мысли, что молчит она непривычно долго, и решил нарушить тишину первым:

– Совсем барахло, да?

Алису этот вопрос как будто вернул из забытья. Она тут же встрепенулась, отпила чай, и начала говорить:

– Нет, что вы! Прекрасная вещь… я удивлена, что в доме ваших родителей есть такой потрясающий предмет! Хотелось бы взглянуть на остальное. Этот аппарат, – Алиса кивнула в сторону лаборатории, – как минимум начала двадцатого века. Вы, наверное, хотите знать: целесообразно ли его продать? Ответ таков: однозначно стоит! – «И желательно – мне!» – продолжив мысленно, Алиса пустилась в объяснения: – Чтобы сказать реальную ценность, его нужно исследовать подробнее, в оборудованной лаборатории, разобрать, осмотреть механизм. К тому же, он поврежден. Нужна хорошая реставрация. Корпус разбит, и я не рискнула запускать механизм, пусть для начала его посмотрит специалист. Я бы просила вас оставить пока граммофон у меня, для этих целей, если вы, конечно, не против. Думаю, пары недель хватит, чтобы исследовать его. У меня есть специалист, он поработает с механизмом. Если он работоспособен, можно будет говорить о сохранности граммофона как функционирующего предмета и о целесообразности восстановления.

– То есть, вещь ценная? – подытожил Макс.

– Безусловно! Вам повезло. Возможно, после реставрации удастся продать его с аукциона тысяч за пятьдесят, шестьдесят, а может, и большее… – Тут Алиса остановилась. Словно хотела добавить что-то ещё, но передумала. Она мило и кротко улыбнулась, подытожив свои размышления.