Yenkidu_A._Pochemu_Myi_Jivem_Tak_Malo

Ю. Чайковский, в своей работе «Эволюция» пишет: «Что же касается самой проблемы случайности, то она так и застыла в дарвинизме в том виде, как ее оставил Дарвин: хотя каждое наследственное изменение в каждой своей стадии происходит по вполне определенным законам (это ясно показала молекулярная генетика), однако проследить все взаимосвязи между этими стадиями и их причинами не удается, так что дарвинизм поныне утверждает, что наследственные изменения случайны»

Одно из звеньев в цепи критики Дарвинизма – отсутствие ископаемых переходных форм. Дарвин верил, что когда-нибудь они найдутся. Он писал: «Ряды постепенно меняющихся ископаемых будут обнаружены в будущем. Неподтверждение этого факта является серьезнейшим аргументом против моей теории».

Теория эволюции говорит о том, что новые органы должны возникать в результате незначительных изменений, наслаивающихся в течение длительного времени. «Длительное время», в этом контексте – ключевое понятие.

Во все времена ученые считали, что эволюционные процессы идут медленно. По ходу десятков миллионов лет эволюции постепенно появляются новые виды. Отсюда идея «переходных звеньев», промежуточных существ (наполовину материнские, наполовину дочерние). Их должно быть много. С тех пор найдено множество останков ископаемых животных. Однако переходные формы не обнаружены до сих пор. На сегодняшний день существует около 100 млн. экспонатов ископаемых, и среди них нет ни одной переходной формы! Что это значит? Только то, что эволюция не является линейным процессом и новые виды, возникают с очень большой скоростью. На небольшой территории часть материнского вида, за считанные поколения, превращается в другой вид. Число переходных звеньев невелико, поэтому найти их непросто. В какие-то периоды исторического времени время словно уплотняется. За единицу стандартного астрономического времени протекает больше важных для эволюции событий, чем в периоды спокойного развития. В эти экстремальные периоды эволюция протекает молниеносно. В периоды инерционного движения истории происходят накопления незначительных изменений в программах жизнедеятельности организма. А периоды экстремумов влекут эволюционные изменения. Американские палеонтологи С. Гоуд (Gold), и Н. Елдридж (Eldredge) – затем С. Стенли (Stanley) предложили в 1972 г. в работе «Прерывистое равновесие – альтернатива филетическому градуализму» теорию скачкообразного равновесия. За скачкообразным формированием новой полезной структуры, а значит, и нового вида, следует сравнительно длинный стационарный период. Далее прыжком образуется новый вид, за ним снова продолжительное равновесие, и так далее.

Катастрофы бывают разные: оледенения, опустынивание, извержения супервулканов, падение астероидов, смена магнитных полюсов, и т. д. При этом не каждая катастрофа имеет абсолютный отрицательный знак. Мир до сих пор жив. Как всякое явление природные катастрофы имеют как разрушительное начало, так и созидающее. Всё взаимосвязано и переплетается в плотный клубок взаимных связей и зависимостей – катастрофы, какими бы они не были, являются частью общего процесса и имеют свою предсказуемую причину и предсказуемые последствия, в том числе и на эволюцию мозга человека.

Мы знаем, что современная биосфера представляет мыслящую психозойскую оболочку Земли, одной из составляющей которой является мозг человека. Означает ли это, что при достаточном накоплении программных изменений различные части ноосферы организуют друг для друга экстремальные состояния и катастрофы?

Какие бы противоречия не разрывали теорию эволюции, стоит признать справедливость слов Тейяра де Шардена П. в работе «Феномен человека»: «Что такое эволюция – теория, система, гипотеза?.. Нет, нечто гораздо большее, чем все это: она – основное условие, которому должны отныне подчиняться и удовлетворять все теории, гипотезы, системы, если они хотят быть разумными и истинными. Свет, озаряющий все факты, кривая, в которой должны сомкнуться все линии, – вот что такое эволюция»

Про эволюцию человека мы знаем немного, правда, про эволюцию, к примеру, классических лабораторных животных знаем ещё меньше.

В 1575 году Бернар Палисси устроил в Париже выставку ископаемых, где впервые провел их сравнение с ныне живущими. В 1580 году он опубликовал в печати ту мысль, что поскольку всё в природе находится «в вечной трансмутации», то многие ископаемые остатки рыб и моллюсков относятся к вымершим видам.

Антропогенез горячо обсуждается палеонтрапологами в деталях, но в целом реконструкция не вызывает споров. С достаточной вероятностью можно утверждать, что около 6,5 млн. лет назад некое обезьяно-человеко-подобное существо Orrorin tugenensis (тугенский прачеловек), дало старт двум эволюционным линиям, одна из которых привела к шимпанзе, другая к семейству наиболее прогрессивных приматов, включающих людей и больших человекообразных обезьян наиболее древним, из которых был австралопитек.