You are not alone, brother (СИ)

И потянулись дни. Тору все чаще приходилось оставлять брата одного, чтобы не возникало подозрений. И почти всегда, когда Тор возвращался, он находил Локи либо пустыми глазами смотрящего в потолок, либо мечущегося в бреду. В первом случае Тор присаживался на край кровати и, не зная что сказать, молча сидел рядом. А во втором… Разбудить брата, видящего кошмар, было не просто. Тор прижимал хрупкое тело к постели и шептал в мокрый от пота висок, что он здесь, что Локи дома… Что никто не посмеет обидеть его младшего братишку, пока Тор рядом.

Иногда Локи плакал во сне. Без всхлипов, беззвучно… просто из-под закрытых век тихо скатывались крупные слезы, оставляя влажные дорожки на запавших щеках. Тогда Тор прижимал его к себе и долго качал на руках, как когда-то в детстве… Правда теперь… прикасаться к брату было тяжело. Тор так и не понял, как отнесся Локи к произошедшему между ними. По крайней мере, он об этом не вспоминал. Но и вырваться из объятий брата не пытался. Но как это расценивать? Теперь все чаще Тору казалось, что Локи так резко оборвал все между ними только для того, чтобы ему, Тору, было легче. Как Локи сказал: «Пока это не превратилось в проблему»? Именно…

Трикстер считал, что любые отношения подразумевают под собой проблему. К тому же, у него была еще одна причина. Локи испытывал отвращение к себе. И Тор не знал, как доказать брату, что ему не противно находиться с ним рядом.

Конечно же, Тор понимал, что оставлять все как есть нельзя. Обязательно начнут возникать подозрения, вопросы… Или, того хуже, кто-нибудь зайдет в комнату его младшего брата. Такого еще не случалось, но…

И Тор решился. Разговор с отцом должен прояснить ситуацию. Говорить ли о своем решении Локи? Тор прикрыл глаза, представляя реакцию брата: пустой взгляд, слабый шепот, что Тор может сам решать, что делать. А то и вовсе тяжелое молчание.

Но не сказать… Ведь все что произойдет после разговора Тора с отцом будет напрямую касаться трикстера… А значит, объяснений не избежать.

С такими тяжелыми мыслями Тор толкнул дверь, ведущую в комнату брата. В спальне Бога Безумия, как и всегда, царил полумрак. Тьму разгонял свет странного полусферического светильника.

Локи сидел на полу, поджав под себя голые ступни. Тор видел только его худую спину прикрытую мешковатой черной рубашкой. Бог Грома вспомнил, что раньше эта рубашка была магу даже чуть маловата. Как же сильно он исхудал…

Черные, чуть вьющиеся волосы Локи рассыпались по плечам, еще сильнее подчеркивая болезненную худобу и зажатость.

Тонкие пальцы трикстера чертили на полу какие-то руны, складывающиеся в слабо светящийся рисунок. Рядом лежала раскрытая книга, с которой маг периодически сверялся.

Тор, даже не видя лица брата, знал, что тонкие губы чуть поджаты, глаза прикрыты, а меж бровей залегла сосредоточенная морщинка.

Последнее время Локи часто пытался использовать магию. Но… Видимо, то, что пережил трикстер, оставило настолько глубокий след, что даже самые простейшие заклинания выходили у него с трудом, отнимая все силы. Вот и сейчас… Локи поднимает руку и проводит ладонью над рунической надписью. Вспыхивает слабый золотистый свет, в нем начинают появляться какие-то очертания… и тут же все исчезает. А вот Бог Лжи валится на бок, его тело выгибает судорога, а с губ срывается глухой стон.

Тор уже рядом. Он прижимает брата к себе и гладит по спине, чувствуя, как успокаивается дрожь.

– Локи, ты не должен так мучить себя, – Тор понимает, что говорит банальность, но не может подобрать других слов.

– Я просто никчемная вещь… – шепчет Локи, – от меня никакой пользы…

Тор вздрагивает от этих шипящих слов. В них ненависть… всепожирающая, темная, выпивающая душу. И всю ее Локи направил на себя.

– Я пришел поговорить, брат, – Тор намеренно переводит тему. Он уже давно понял, что говорить с Локи о том, что в произошедшем нет его вины – бесполезно. Трикстер либо молчит, либо приводит настолько убедительные доказательства обратного, что Тору хочется его ударить.

– Говори, – бесцветно отвечает трикстер и поднимает на брата прозрачные зеленые глаза.

– Я подумал… – Бог Грома с трудом подбирает слова, – подумал, что мне стоит поговорить с отцом насчет тебя… То есть не совсем… – и Тор растерянно замолкает, потому что его брат смеется. Смеется тихим безумным смехом, от которого мурашки бегут по коже.

– Поговорить насчет меня… – отсмеявшись, выговаривает Локи, но в его глазах Тор не видит и следа хоть каких-нибудь эмоций, там только пустота, – поговори, брат. Не мучайся.

– Я не…

– Не строй из себя идиота, Тор, и не думай, что я совсем лишился разума, – перебивает его трикстер и с трудом поднимается на ноги, – я же понимаю, что это все продолжаться не может. Нужно что-то решать. Поговори с… Одином. Пусть он решает что со мной делать. Он уже решил однажды, пусть решит и второй раз.

– Локи, я ведь… Ты и сам понимаешь, что это необходимо…

– Тор, то что я сейчас сказал – не было сарказмом. Иди и реши этот вопрос. Я даже не очень понимаю, зачем тебе нужно было обсуждать этот вопрос со мной, брат.