You are not alone, brother (СИ)

– О, да. Ты найдешь. Вперед, бравый воин, ищи... Только вот подумай сначала о том, что я ничего не нашел. И знаешь Тор, я сталкивался с подобным. Я видел, как умирают, потеряв магию, – голос трикстера злой, сухой... но Тор улавливает в нем нотки отчаяния и страха, – и это было страшно. Больно и долго. Я не зря это говорю. Ты ведь уже видел... А будет только хуже. Ты будешь смотреть, как я выблевываю внутренности вперемешку с кровью, и ничего не сможешь сделать!

Тор обнимает скорченное напряженное тело брата, прижимает к себе и шепчет:

– Прости, брат... Прости. Но я не смогу.

– Что тебе стоит?! – зло выкрикивает маг, – ты же воин! Один удар – и все! Все закончится! Тебя даже никто не попрекнет этим!

И сгибается от очередного спазма. Кровь выплескивается на ладони Тора, на осколки, на пол... Локи глухо стонет и хватается за грудь, хрипло кашляя.

Бог Грома подхватывает его на руки и перекладывает на так и не перестеленную кровать.

– Тебе нельзя волноваться, – просит он, гладя слипшиеся на кончиках черные волосы, – видишь, что из этого получается?

Трикстер не отвечает. Он тихо лежит, прижав руки к груди. Пальцы судорожно сжимают грязную ткань рубашки.

Тор наклоняется к окровавленным рукам брата и целует влажную, пахнущую железом кожу.

– Извини, – вдруг шепчет Локи и едва ощутимо дотрагивается кончиками пальцев до губ брата, – прости, пожалуйста...

И проваливается в тяжелое, наполненное кошмарами забытье.

Тор касается губами кончика носа брата, целует щеку, висок, закрытые глаза...

«Какой же он красивый», – мелькает мысль.

Даже год боли не убил эту какую-то неестественную красоту. Вопиюще несоответствующую миру. Бог Грома убирает со лба младшего черные пряди и с непонятной злобой на себя, прикасается губами к полукруглому шраму. Не уберег...

А Локи вдруг улыбается и сонно вздыхает. В этот момент его лицо разглаживается, почти исчезает эта морщинка на переносице и если бы не глубокие тени под запавшими глазами – могло бы показаться, что трикстер здоров. Тор осторожно сжимает ладонь брата и, поглаживая круговыми движениями тонкие пальцы, шепчет:

– Все будет хорошо...

И плевать, что сам он в это не верит. Какая теперь разница?

Глава 20. "Мне хватает".

Когда времени остается так мало, что считаешь уже не недели, а дни, накатывает апатия. Все видится словно в тумане, теряется в дымке боли и усталости. Хочется одного – окончания. Развязки. Неважно какой.

С Локи это и произошло. Мир превратился для него в серое пятно, единственной цветной деталью в котором был Тор. Локи казалось, что если Тор исчезнет – перестанет существовать и он сам. Просто растворится в сером пространстве.

Брат всегда был рядом. Целовал покрытый холодным потом лоб, грел в ладонях пальцы... Прижимал к себе, что-то говорил.

Что он говорит?

Локи хотелось переспросить, попросить сказать еще раз... помедленнее, выговаривая каждое слово. Но язык не слушался, из горла вырывался только слабый, невнятный шепот. И тогда Тор прижимался к его силящимся сложить слова губам и целовал. Долго, нежно... Кажется, ему было плевать, что губы младшего в крови, что он не может ответить на поцелуй... Странно. Локи даже пытался думать об этом. Но мысли путались, перескакивали одна с другой...

Трикстеру очень хотелось сказать хоть что-нибудь. Хотя бы одно слово.

Нужно просто приоткрыть рот, набрать побольше воздуха и выдохнуть. Сложить несколько слогов. Просто выговорить.

Он отчаянно ловит взгляд брата и тщетно пытается выговорить, наконец, все слова, которые хочется. Голубые глаза смотрят с пониманием. И до слуха мага вдруг доносится медленное и четкое:

– Я люблю тебя, брат.

Тор выговаривает это в самое ухо, чуть щекоча теплым дыханием.

Бог Безумия пытается поднять руку, дотронуться до покрытой колючей щетиной щеки брата. Почувствовать его тепло.

Пальцы встречаются с теплой кожей гораздо раньше, чем Локи предполагает. Потому что старший странным образом понимает, чего хочется трикстеру, и наклоняется к его руке.

Локи проводит пальцами по лицу брата и чувствует влагу. Тор что, плачет?!

Трикстер испуганно пытается оттереть слезы, убрать их... Надо сказать хоть что-нибудь!

– Тор... – с трудом выдыхает маг, заставляя старшего дернуться и прихватить его за плечи, – не... надо... – в глазах темнеет от напряжения, но Локи упрямо продолжает, – не... плачь... мне... страшно...

В груди уже не то что просто больно. Там уже будто грызут изнутри тысячи гиен. Но это привычно. Локи только пытается облизнуть губы, чтобы они не слипались. Как же хочется пить...

Бог Грома быстро проводит ладонью по лицу, стирая слезы.

– Прости, – он прижимается лбом ко лбу младшего, – я больше не буду. Подожди немного, я принесу воды.

Локи слабо дергается, пытаясь кивнуть. Но Тору достаточно и этого скупого жеста. Он давно научился понимать трикстера без слов...