You love me anyway (SORORATE) (СИ)

Однако, он более чем сознавал, что, если убьет Луку по какой-либо личной причине, то Сара узнает об этом рано или поздно, и вряд ли захочет возвращаться к нему даже если будет вынуждена жрать землю от голода. А вот подвести Томаса к подобному финалу было лихим делом.

Лука небрежно пожал плечами.

— МакФиллипс отдаст всё свое нажитое богатство в Ирландии мне. Ему придётся. Когда он умрет, и я надеюсь, что скоро, всё добро станет моим. Я во всех смыслах и целях мафиози, и все мне подчиняются.

Алфи и Томас видели, как расширились зрачки Луки при этих словах.

— Ты закончил свой гангстерский, цыганский путь, Томас Шелби, и тебе лучше смириться с этим. Никто здесь ничего не делает без моего прямого разрешения, запомните. У меня есть связь со всеми болванами, клубами, пабами, дилерами, даже ночными бабочками в борделях, которые косвенно управляются моей женой, моей Сарой или как я зову её дома — car’ой*.

Алфи выставил челюсть и медленно моргая, глазел на Луку.

— Ты неудачник, верно? — буркнул еврей.

Лука ухмыльнулся: — Я купил у тебя, блять, женщину, несколько лет назад за чертовы копейки, и ты называешь меня неудачником? Не про тебя ли по Камдену ходят слухи, что ты отморозил яйца во Франции и теперь ты выхолощенный?

Алфи многое предвидел в этот день, но не для того, чтобы быть униженным.

— А ты уверен, что тебе не помогли с зачатием, дружок? — Алфи спросил его так обыденно, что многие не сдержали смех. Почти все знали, что причастность Соломонса в зачатии близнецов была решающим коэффициентом.

У Луки появилось неприятное чувство, что его положение обсуждается людьми, даже когда они стоят за его спиной. Он посмотрел на них двоих в зеркало бара и увидел, что они были равными главными героями в борьбе за Сару.

— Ты вспахивал уже засеянный огород. — Это было сказано с обвинением, с неуважением, которое обычно приберегается на конец действия.

Лука не ответил ему. Его лицо сказало Алфи, что он думает об этом и что он не придаст этой фразе никакого значения, не удостоив даже ответом.

Но смысл, медленно доходящий до его подкорки был отравляющим.

Алфи, оперевшись о трость, знал, что извергнутая им идея пустила корни, как он и предполагал, и он отложил эту мысль для дальнейшего использования.

Лука стоял там в течение долгих мгновений, сжав свои жилистые руки в кулаки, и почти электрический заряд прошел через него, когда он постепенно позволил себе вникнуть в этот тезис.

Томас снова наполнил свой стакан виски и еще раз отхлебнул, преодолевая желание вмешаться. Но знания, порой, были необходимы, как и слухи.

Алфи наслаждался собой и скривившимся лицом Луки.

— Когда ты сдохнешь, я смогу спокойно подойти к своим мальчикам, а не ловить их такие похожие на меня маленькие лица с ебучих снимков. Не задаваться ссаным вопросом, скажется ли мой визит на Саре?

В голове Луки это просто не укладывалось. Он вдруг с ошеломляющей ясностью осознал, что должен убить Алфи, хотя бы для того, чтобы почувствовать себя сильнее, менее уязвимым от мысли, что все эти годы он воспитывал еврейских детей. А также для того, чтобы убедиться, что пусть и не родные ему сыновья, как и предавшая его Сара останутся в безопасности от Соломонса. Маленькие близнецы были сыновьями его мечты, но они не были его кровью и плотью, и порой он ловил себя на этой мысли, но он хотел бы, чтобы мальчики всегда были счастливы.

— Настоящий отец не тот, кто дал жалкое семя. Вбей себе это в голову, жид!

Его голос звучал надломленно, и Алфи пришлось уступить ему из жалости и тонкой доли благодарности за то, что Лука все эти годы кормил, поил и одевал его детей.

— Но, в том-то и парадокс, что я его дал, будучи, по-твоему, выхолощенным?

Лука схватил Алфи за пиджак и Соломонс ухмыльнулся, выпрямившись во весь рост.

— Papà, Papà, vuoi continuare ad amarci sapendo che siamo nati da un ebreo? (Папа, папа, ты хочешь продолжать любить нас, зная, что мы родились от еврея?)

Алфи каким-то непостижимым образом подражал голосам близнецов, и, слушая его, Лука чувствовал, что вот-вот сойдет с ума от горя.

— Этот клоун думает, что самый остроумный?

— Ты всё верно понял и запомни это на будущее. Но, “папа” - это хорошее слово, не так ли? Не важно на каком языке оно звучит.

— Папа, ты всё ещё любишь нас?

Алфи продолжал повторять слово «папа» себе под нос, пока не сказал: — Но кто из нас должен любить их по-настоящему? Если я не ошибаюсь, за эти пять лет Сара больше не родила от тебя даже какую-нибудь неведомую зверушку, не говоря уже о полноценном ребенке, с руками и ногами. Немного подозрительно, тебе не кажется?

Тяжелая стеклянная бутылка виски отправилась в Алфи, но он умело пригнулся, как гулкие три выстрела разрезали пространство комнаты.

***

Сара плохо спала. Всю ночь ей снились кошмары, виделись ей разные люди, с оружием и без, кто-то гнался за ней и угрожал сыновьям, и сколько бы она не звала Луку но, ни в одной из сцен он так и не появился, чтобы спасти. Наверно, поэтому она проснулась с ясным ощущением тревоги за мужа.