You love me anyway (SORORATE) (СИ)

— Я не плачу, — шептала она, стоя перед сыновьями на коленях и прижимая их к себе. — Сокровище вы моё, простите меня, пожалуйста.

— За что, мам? — спросил Дариен, прижимаясь к матери, пока Эдриен старательно вытирал своим полотенцем её слезы.

От этого заботливого жеста Сару словно оборвало изнутри. Она зарыдала, трясясь всем телом, то прижимаясь к мальчикам, то отворачиваясь от них, чтобы вытереть мокрое лицо.

***

Похороны Луки состоялись только в следующую субботу. Его тело преодолело огромный путь, забальзамированное и опущенное в ящик со льдом. Лёд меняли в течение всего пути через Ла-Манш, пока оно лежало в трюме корабля, пока тряслось в товарном вагоне поезда.

Когда тело, наконец, прибыло, то поместив его в дорогой дубовый гроб с крестом из чистого золота, погребальная процессия проследовала через весь Неаполь на католическое кладбище. За гробом ехали чуть более сорока автомобилей с друзьями и родными.

В первой машине сидела Сара, глаза её были устремлены в окно и залиты слезами. Она чувствовала себя всё хуже и хуже. Перед глазами беспрерывно стояло мёртвое лицо мужа с отверстием от пули во лбу. Точно такое она увидела во сне, когда он явился к ней. Комок подступил к горлу.

Она изо всех сил сцепила зубы, стараясь не всхлипывать слишком громко. Но тут взгляд Сары остановился на Одри, с которой она не поделила мнения касательно присутствия близнецов на похоронах отца и иступленный стон боли сошёл на нет.

Сейчас на волосы женщины падали слёзы. В затуманенных печалью глазах сверкали слезинки и презрение к невестке, которое она никогда не скрывала.

Одри перегнулась через сиденье и захотела что-то сказать Саре, как машины остановились и все стали покидать транспорт, тихо переговариваясь.

Мужчины из родственных семей подняли гроб с телом Луки и понесли на специально подготовленное место. Главная служба и прощение были совершены еще раньше в церкви. Оставалось только опустить тело в землю, одетое в лучший костюм. По левую руку его положили часы, которые он носил все эти годы, по правую — пистолет, а на безымянном пальце оставили обручальное кольцо, которое он никогда и не думал снимать.

Когда гроб с телом Луки стали опускать в могилу, Одри не сдержалась и бросилась за ним, разрывая тишину процессии.

Сара стояла заполненная достоинства, гордо выпрямив спину. Здесь она плакать не будет, на глазах у сотни людей. Она подождет, пока это кончится и останется одна. Сара терпела, потому что знала, что лить слезы, кричать, причитать было не принято. Потому и оставалась кроткой.

В глубине души Сара была потрясена: подумать только, здесь были самые знаменитые мафиозные семейства, приехавшие даже из Америки. Они прибыли отдать последний долг Луке Чангретте, к которому питали особое уважение.

Когда часть семьи вошла в особняк, Сара первым же делом убедилась, что сыновья остались на ночь у тётушки Абелии в соседнем квартале.

Сделав глоток вина, Сара пробралась в беседку во дворике и прикрыла глаза, стараясь пережить этот день, не представляя как будет жить дальше без Луки, без мужа, без друга. Мерзкое присутствие Маурицио Дзанетти дало о себе знать горьким шлейфом старых духов, въевшихся в ткань его костюма.

Она ответила сразу и чётко: — Убирайся.

— Я никуда не собираюсь уходить, Сара.

Маурицио нагло вторгся в беседку и Сара знала, что он никогда не оставит её в покое, никогда не позволит ей быть вдали от него. Теперь, когда Лука был мёртв, Сара поняла, что абсолютно беззащитна. Она крепко зажмурила глаза, надеясь вопреки всему, что, когда она снова их откроет, Маурицио исчезнет.

— Я же сказал, что однажды достану тебя, английская потаскушка? Считай, что этот день настал и Лука тебе не поможет. Он просто не выберется из гроба!

Маурицио хрипло рассмеялся, сочтя что его шутка была действительно смешной, делая затяг сигары.

Сара снова закрыла глаза и прислушалась к человеку, который глумился над ней и её покойным мужем. Если бы это не было так возмутительно, это было бы смешно.

Сара не собиралась отвечать ему, она просто хотела, чтобы он ушел. Он последовал за ней, когда она хотела побыть одна, просто хотела собраться с мыслями.

— Помнишь, с каким позором ты вышвырнула меня из своего заведения?

Сара кивнула: — Хочешь попробовать вылететь под новым углом из окна моего дома?

Маурицио вел себя оскорбительно.

— Может быть, ты уйдешь, пока не поздно?

Ее голос немного окреп и стал намного громче, чем она хотела.

— Я сказал это, чтобы обрадовать тебя новостью о том, что этого заведения у тебя больше нет. — Маурицио вынул из-за пазухи тонкий свёрток бумаг и прихлопнул им Сару по подбородку. — Модельный бутик теперь тоже моё маленькое достояние. Я подумаю оставить тебя моделью, если согласишься присаживаться на мой член.

Сара прикусила губу от досады, но Маурицио расценил этот жест иначе.

— Мне хватит двух раз в неделю. Я уже не такой молодой, как твой супруг, зато живой.