You love me anyway (SORORATE) (СИ)

А Алфи, крепко держа в руке снимки Сары и детей, плакал, роняя соленые капли и тут же стирая их пальцами, чтобы не испортить фотографии. Сильвия знала, что он ищет утешения и что никогда его не найдет.

Алфи прикусил губу от досады и задумался. Какого это заболеть краснухой или корью, даже той же самой ангиной в пятнадцать? Это тяжело, но выздоровление наступает вскоре: через пару недель, максимум — месяц. А в тридцать один? Это может быть смертельно опасно. Также как и влюбиться. И если первая любовь Сары случилась в пятнадцать, а закончилась в двадцать пять, то она легко от неё оправилась, отболела и встала на ноги. А вот у Алфи она произошла только в тридцать один год и осложнения первой любви, ставшей болезнью, останутся эхом ещё на очень много дней.

========== 3.1. ==========

***

И однажды в твоей жизни появится новое имя, которое превратит предыдущее в пыль.

Фёдор Достоевский.

Книга третья

1931

Ранним сентябрьским утром маленький Эдриен вошёл в кухню и сморщил нос от едкого запаха, исходящего из огромной чёрной кастрюли с грязно-синим нечто.

— Чем это так воняет?

Швырнув две пары брюк в большой таз, Иса подняла глаза и, смахнув с лица светлые волосы влажной рукой, уставилась на внука.

— Твоя школьная форма.

Эдриен ещё раз осторожно заглянул на дно кастрюли, не веря словам собственной бабушки. Они звучали слишком сюрреалистично.

— Ну да, конечно, — произнес он недоверчиво, будучи уверенным в том, что это лишь шутка.

— Ваша мама попросила меня покрасить прошлогоднюю форму в синий цвет, чтобы та стала поярче. Когда я закончу, она будет выглядеть как новенькая, вот увидишь, мой птенчик.

Эдриен посмотрел на бабушку и ужаснулся.

— Бабушка?.. — произнёс он исступлённо, заглядывая внутрь бурлящей ёмкости, — Что скажет папа, когда увидит эти лохмотья? Боюсь, он будет недоволен…

Иса фыркнула, поджав губы в тонкую полоску. Она всегда так делала, когда близнецы начинали говорить об Алфи.

— Надеюсь, мама не заставит нас надеть это, правда?! — Эдриен неуклюже подцепил деревянными щипцами угол ткани, и тот плюхнулся обратно, расплескав кипящие капли. — Ай!

Иса недовольно вздохнула:

— Если хочешь, можешь идти в школу нагим, юноша.

Маленький Дариен наблюдал за происходящим на пороге кухни со своим привычным нервным видом. Его веки изредка подрагивали, а частота непроизвольных мышечных сокращений зависела от нарастающего накала обстановки. Он вместе с братом провёл год в компании бабушки и дедушки и в отдельности отца, и у последнего ему нравилось больше.

В шесть с половиной лет близнецы неожиданно поняли, что их мама не похожа на других матерей. Она совершенно не могла находиться в компании мужчин, как их родного отца, так и своего, стараясь не связываться и не сталкиваться ни с тем, ни с другим без очень весомого повода. На самом деле близнецы очень редко проводили время в обществе обоих родителей, а если и проводили, то Сара вела себя отрешённо и часто поглядывала на часы, в особенности рядом с Алфи. Она не смотрела на отца своих детей и не прикасалась к нему. Она даже не вступала с ним в диалог без крайней необходимости.

Дариен нервно моргал, обнимая порог, поглядывая на брата. Их отец был абсолютно другим человеком. Он, как и Эдриен, любил своего папу, а папа любил их. Он обнимал, целовал и играл с ними, а когда они оставались в особняке с ночевкой, он купал их и укладывал в постель. Алфи читал им, брал с собой в машину и, поочерёдно усаживая на колени, позволял сделать несколько кругов по пересечению улиц и даже посигналить. Алфи вёл себя иначе и по отношению к Саре. Он старался как можно чаще касаться её, постоянно за всё извинялся и почти каждый раз приходил с цветами. Дариен хорошо помнил одну из прогулок у старого пирса: когда руки мамы замёрзли, то папа попытался согреть её красные ладошки, но она дерзко отняла их, и лицо её выражало омерзение. А от близнецов не ускользнуло, как жалобно помрачнел взгляд отца. Именно подобные встречи заставляли Дариена беспокоиться, являясь одной из причин его недуга. Родители часто ругались. Точнее, ругалась мама, шипела, как кошка, а их папа молчал, но когда его терпение лопалось, он начинал отвечать. Дариен наблюдал за ними, и со временем у него развился нервный тик, и он часто моргал глазами, когда оставался в компании этих двоих на некоторое время. Он знал, что мама ненавидит их отца, что он раздражает её. Ничто из того, что он делал для них, не было правильным в её глазах, и мальчики не знали, как заставить маму полюбить папу. И всё же Сара не хотела ранить чувства близнецов. Она обнимала их так сильно, как только могла, и это было так, как будто она пыталась уничтожить саднящее чувство вины.