You raped my heart (СИ)

Он слишком часто в ее мыслях. Он не достоин этого. Так же, как Питер не достоин того, чтобы о нем думала Трис. Мальчишка пытался убить Эдварда, пытался убить Трис. Кристина рада, что сейчас его нет в Бесстрашии. Что он с треском вылетел к афракционерам. Расплата за грехи приходит всегда. Жизнь как бумеранг — возвращает и хорошее, и плохое. Только вот Эрик — не Питер. Эрик — один из лидеров. И он ее ненавидит. А она ненавидит его. Идиллия. Кристина вздыхает. Нравиться всем, угождать всем, вызывать у всех симпатию невозможно. Как не бывает ничего лишь черного или лишь белого. Она привыкнет. В конце концов, Эрик — далекий лидер, а она — одна из тех, кто патрулирует улицы Чикаго. У них нет никаких точек соприкосновения.

Девушка трясет волосами. Снова слишком много думает об одном единственном человеке. Это воспитание детства. Неумение скрывать свои истинные эмоции, непонимание тех масок, что носят люди — в Искренности ее научили говорить лишь правду. И теперь Кристина не умеет держать язык за зубами. Это уже выходило ей боком. Эрик — бывший Эрудит. У них тоже честность не была в чести. Так что…

Стоп. Хватит об Эрике.

Кристина фыркает и толкает большую дверь, ведущую на улицу. Она видит Трис, тихо говорящую о чем-то с Четыре. Молодой человек улыбается ей в ответ. Кристина смотрит на них и до сих пор перед ее глазами стоит их поцелуй на посвящении. Вопросы здесь излишни. Подруга поворачивает голову и улыбается брюнетке, в ответ девушка машет рукой, и направляется к Уиллу и Эдварду.

— Держи, — Уилл протягивает ей оружие. Сталь тяжелая, и Кристина невольно резко опускает руку вниз.

— Их уже раздали? — Удивляется она.

— Да, — кивает Уилл. — Ты рассеянная. Соберись. А то все пропустишь.

Друг прав. Кристина поджимает губы.

— С нами идет Четыре? — Вдруг спрашивает она.

— Ага, — отзывается Эдвард. — Нам хватит одного старшего. — Фыркает он. В его интонации читается, что он абсолютно этим недоволен. Кристина с ним согласна. Они уже не маленькие дети, чтобы с ними нянькались. Они не для того прошли через всю изматывающую, что физически, что психологически, процедуру инициации, чтобы не справляться самим. Девушка слабо морщится. Ее пейзаж страха до сих пор пугает ее. И воспоминания об этой части инициации не самые приятные. Гораздо проще было драться с Молли, чем впускать в свою душу свои самые затаенные страхи, чтобы они селились там и расползались мороком в сознании.

Девушка проверяет винтовку. Проверяет наличие патронов. И вдруг осознает, что Эрика не будет на этом патрулировании. Кристина тут же внутренне расслабляется, ее плечи теперь не такие прямые и шея не столь сильно напряжена, что видны аж дорожки вен. Она слишком много нервничает из-за этого ублюдка. Чересчур.

До прихода поезда остаются считанные мгновения. Раздается знакомый гудок, вдалеке виднеется свет ярких, слепящих фар. Над городом сгущаются сумерки. Железный поезд, отливающийся в закатном сиянии платиной и позолоченным серебром, не сбавляет скорости и несется мимо группы патруля. Бесстрашные начинают бежать и запрыгивать в вагоны. Кристина делает это уже отработанным, практически механическим движением. Уилл помогает ей забраться в вагон.

— Спасибо, — говорит девушка и одергивает свою куртку.

— Волнуешься? — Чьи-то руки крепко обхватывают ее за талию, пальцы щекочут бока, и Кристина чуть не подпрыгивает от неожиданности. Поворачивает голову. Юрай улыбается так искренне и задорно.

— Сегодня это любимый вопрос. Определенно, — фыркает Кристина. Но она рада видеть друга. — Вообще-то, нет, не волнуюсь. Это моя не первая подобная вылазка.

С момента инициации и посвящения прошло около месяца. Девушка уже успела привыкнуть к жизни во фракции Бесстрашных. Она даже находила в ней особую прелесть. У нее проснулась страсть к татуировкам, и Кристина часто ходила к Тори. У нее было уже десять нательных рисунков, и останавливаться брюнетка не собиралась. Татуировки — символы ее фракции, часть того, что значит быть Бесстрашной. Она будет их делать. Как и пирсинг.

Поезд делает резкий поворот, и Кристина принимает решение сесть на пол. Так проще. Точно не упадешь. Она думает о том, что жизнь ее стремительно меняется. Оружие стало такой привычной и обыденной вещью, как и кровь, как и боль. Кристина не привыкла лишь к смерти. Девушка вспоминает Ала, совершившего самоубийство. От этих мыслей ей не по себе.

— Готовимся прыгать! — Голос Четыре громкий и четкий. В нем нет ненавистных и таких раздражающих ноток. Девушка снова радуется, что сегодня с ними именно он.

Бесстрашные начинают выпрыгивать из движущегося поезда, катиться по земле, собирая на свою одежду грязь, пыль и мелкие камни. Кристина прыгает одной из последних. Легко ударяется коленями, но эта боль привычная. И слишком слабая, чтобы обращать на нее внимание.