You raped my heart (СИ)

— Эдвард! — Мужчина орет, и горло его вибрирует от собираемого воздуха и вылетающих звуков. Страшных, громогласных.

Около выключателя и правда стоит Юрай. Глаза у него сонные, свет слепит их, волосы взъерошены, и молодой человек проводит по ним своей пятерней, пытаясь хоть как-то пригладить.

— Эрик, сейчас же ночь…

Юрай не договаривает. Чужие руки хватают его за грудки и с хрустом впечатывают в стену. Эрик встряхивает его словно тряпичную куклу.

— Где. Эдвард? — Голос его стальной, сцеженный. И шипит он как дикий зверь. Лютый и опасный.

— Полегче, полегче, — произносит Юрай, смотря на мужчину как на сумасшедшего. — Что с тобой?

— Где? — И в тоне, в голосе, в произносимых звуках, разлетающихся по помещению — стылая ярость. Такая сильная, что, кажется, ее можно пощупать. И все кругом замерли. Потому что Эрик сейчас дик, страшен. И сквозит в каждом его движении ядовитая опасность.

— Я не знаю, — раздраженно отвечает Юрай и давит на руки Эрика. — Отпусти меня.

— Он приходил сюда?

— Нет. Да пусти же ты!

Молодой человек исхитряется нанести удар по запястьям Эрика, и тот расцепляет пальцы.

— Если ты соврал…

Фразу Эрик не заканчивает. Потому что видит. И все теряет смысл. Окружающее пространство, люди, голос Юрая на заднем фоне, оправляющего свою майку.

Эрик видит Эдварда.

И это служит сигналом.

Насильник застывает на пороге мужской спальни. Его взгляд бегает по растормошенным и встревоженным Бесстрашным, запинается об Юрая и вперивается в Эрика. В глазах последнего Эдвард видит такое, что его кадык дергается, сдвигается чуть вниз, пропуская слюну в глотку. Он невольно делает шаг назад. А Эрик смотрит, ухмыляется, разворачивается. Эдвард следит за тем, как кулаки мужчины сжимаются, как что-то дикое, болезненное и страшное кривит его губы. Не улыбка, не оскал. Больше. Сильнее.

Эрик сатанеет на глазах.

Парни в комнате крутят головами и почему-то молчат. Словно понимают, что творится здесь что-то сильное, важное и значимое. Что-то, что им не ведомо, но что имеет первопричину. Таким Эрика никто давно не видел.

Эдвард делает еще один шаг назад, отступая под пронзительным, холодным взглядом, жрущим его кожу словно кислота. Эдвард чуть не запинается о порог. И тогда это происходит.

— Ублюдочная тварь! — Расстояние меж ними сокращается в мгновение ока, и сильный удар в грудь сшибает Эдварда с ног, заставляет отлететь к стене в коридоре. — Если хоть кто-то двинется с места, я обещаю вам, что вы отправитесь к афракционерам! — Эрик заявляет это громогласно, а потом как дикая кошка набрасывается на сбитое тело.

Насильник пытается дать сдачи. Он заезжает согнутым локтем Эрику по ребрам. Мужчина сплевывает кровь. И резко выкручивает чужое ухо. Эдвард вопит. Визжит, как девчонка. Юрай дергается, но все же остается стоять на месте, смотря на эту картину расширяющимися глазами.

— Эрик! — Кричит он. — Остановись!

— Еще шаг и здесь будет два трупа! — Бросает он Юраю. И тот все же не делает шаг, но вся его фигура напрягается, готовая в любой момент броситься наперерез, разнять двух дерущихся людей.

Эдвард пытается освободиться. Но Эрик сейчас столь зол, столь лют, что сила в его руках невиданная, страшная и пугающая. Он бьет ожесточенно. До хруста ребер, до характерных хлюпающих звуков и капающих на черные плиты сгустков крови. Он разворачивает Эдварда, хватает его за волосы и со всей силы ударяет о стену. Голова того звенит.

— Она ведь слабая девчонка, — шипит Эрик так, чтобы слышал лишь один Эдвард. — И она доверяла тебе. Тварь. — Еще один удар, и противник со скулящим звуком оседает на пол. И тут Эрик понимает, что Эдвард плачет. От боли. Он уже не пытается отбиться, лишь защищается, вскидывая руки наверх, прикрывая голову. Как ребенок. Только Эрика это не трогает. Перед его глазами стоит картина рыдающей Кристины в собственной крови и чужой сперме. Перед его глазами стоит картина вырастившей его женщины, избитой и растерзанной на полу гостиной большого дома. Одно он не забудет никогда, другое он помнит всю жизнь.

— Ты ведь ненавидишь ее… — Раздается жалкий, скулящий голос. — Ты ведь бил ее… — Слова запинаются о хлюпающие звуки, застревают в горле.

Эрик улыбается. Скалится как самый страшный зверь.

— Но кто сказал, что ты можешь так с ней обращаться?

— Эрик! Я позову Макса! — В глазах Юрая застыл шок.

Эрик встает на ноги и поворачивает к нему голову.

— Зови. Но, поверь, это не помешает мне сделать так, чтобы эта тварь, — он ставит тяжелый ботинок на руку Эдварда и надавливает. Раздается хруст и крик, прорезающий длинный коридор, — получила свое. — И улыбка у него такая, что Юрай делает шаг назад.

Насильник же пытается уползти от своего мучителя.

— Стой, мразь, я еще не закончил.

Шаг, и рука мужчины хватает Эдварда за волосы, тащит по коридору. Тот брыкается и извивается. Разбитое тело надсадно болит, мышцы стонут. И сученыш продолжает плакать.

— Какая же ты баба. — Шипит мужчина, и в свете электрических лампочек видится блеск стали.

— Эрик!

— Да заткнись ты уже!

— Ты сошел с ума!

Долбанный мальчишка.