You raped my heart (СИ)

Эрик поднимается на ноги, и его кулак въезжает в лицо Юрая, сдвигая нос на несколько миллиметров правее положенного. Молодого человека подхватывают руки товарищей.

— Не лезь. — Тихо, вкрадчиво, слова падают как гири.

— Эрик… — Этот скулящий вой исторгается из глотки избитого Эдварда. — Не надо, прошу…

— Она ведь тоже тебя просила, правда? — Усмехается мужчина. И лицо его искажает страшная гримаса ярости, презрения и ненависти.

— Эрик… — И ползет, ползет, отползает по стене.

— Попрощайся с миром, — и с этими словами мужчина хватает Эдварда за голову и резко всаживает нож в его глазницу. По лицу молодого человека бежит жидкость глазного яблока и бурая кровь. Он кричит, орет так, что закладывает уши. В руках откуда-то берется сила, и он пытается ударить Эрика, который прокручивает нож несколько раз, бороздит им плоть. Его ладони и пальцы в чужой крови. Он вынимает нож, рукой впиваясь в чужие волосы на затылке, и дергает голову плачущего мальчишки перед ним. И всаживает острие в другой глаз. Крик такой страшный, что кто-то высовывается из соседних спален.

Трис Приор застывает на пороге женской спальни. Лицо ее вытягивается, вся краска уходит с него.

— Зови Макса! — Орет Юрай, все еще трогая свой только что вправленный нос.

Трис отрешенно кивает. И вот уже раздается топот ее ног.

Эрик поднимается на ноги. На полу корчится ослепший Эдвард. Мужчина делает шаг назад, зажимая в своей руке рукоять ножа. Сталь едет меж пальцев, скользких, склизких, выпачканных в чужой крови. Она под ногтями, в тонких линиях, прочерчивающих все кожные покровы. Сердце Эрика бьется гулко и громко. Так, что у него закладывает уши. Эмоции давят на грудную клетку, распирают ее столь сильно, что, кажется, надави еще чуть сильнее и произойдет взрыв. И коридор окрасится в ярко-красный цвет. В тот самый, что сейчас хлюпает под ногами, вытекая из пустых глазниц Эдварда.

— Ты ненормальный, — ошарашено выдыхает Юрай, помогая подняться своему товарищу и другу.

— Если бы ты знал, что он сделал, то не помогал бы ему и не осуждал меня, — с этими словами Эрик разворачивается на пятках и уходит, оставляя удивленного Юрая и цепляющегося за него Эдварда.

Злость по-прежнему давит на сердце, пульс скачет, а пальцы дрожат. Это все эмоции. Такие сильные, просто крышесносяшие. И контролировать их столь сложно. Эрик старается, но они все еще рвутся наружу. Сученыш легко отделался. Надо было убить его.

Убить.

Убитьубитьубить.

Мысль тянется, тонет в потоке сознания, в черном пепле сожженной ярости и бурлящего гнева.

Когда он отпирает ключом свою дверь, то видит свернувшуюся калачиком фигурку на широкой кровати. Эрик закрывает дверь и кидает нож на стол. Девушка ворочается и открывает глаза. Одно мгновение она смотрит на Эрика, видит его черную майку, пропитавшуюся алым соком чужого тела, видит его руки, замаранные багряной, рдяной жидкостью, видит нездоровый блеск его глаз и садится.

— Ты убил его? — Выдыхает она, и ее глаза так ярко горят на бледном лице.

Эрик ухмыляется, подходит к раковине, включает воду и начинает отмывать руки от чужой крови.

— Эрик… — Голос у нее тонкий, дрожащий.

Он выключает воду, вытирает руки полотенцем и стягивает с себя пропахшую кровью майку, отправляя ее прямо в мусорную корзину.

— Он жив, — наконец, отвечает мужчина.

А Кристина ловит себя на том, что пялится на его руки, обнаженную грудь и татуировки на спине.

— Надо было его убить, — жестоко тянет Эрик, а потом делает шаг к ней. — Ты чистая, — замечает он. Садится на кровать рядом, и девушка вся подбирается. Он протягивает руку, касается ее мокрых волос, спускает палец на оголенное плечо.

— Я… — Она запинается, не зная, как себя с ним вести. — Воспользовалась твоей душевой. Мне надо было отмыться. — Горечь стынет в ее голосе, перекатывается в звуках и буквах. — Не знала, что у лидеров есть личные душевые. — Мнется Кристина.

— На то мы и лидеры, — хмыкает он и падает на кровать, закидывая руки за голову.

Повисает тишина. Давящая, тяжелая, будто молекулы воздуха накаляются, наливаются весом и резко прижимают к полу.

— Что ты сделал? — Глухой шепот в темноту.

— Выколол ему глаза.

Кристина на постели дергается, сцепляет пальцы. Эрик лежит рядом и чувствует, что ей чуть ли не физически больно.

— Почему?

Вот он. Тот самый вопрос. Такой важный, нужный, правильный. Кристина хочет знать. Просто хочет знать.

Почему.

Почему помог ей, почему отомстил за нее. Почему.

— Он изнасиловал тебя.

— Я не об этом.

Эрик поворачивает голову, смотрит на нее долгим взглядом, потом садится. Глаза Кристины утыкаются в драконью морду, уютно устроившуюся на его плече. Глаза у нее — черные бусины. Смотрят так пытливо. Ящер будто живой.

— Потому что только я могу причинять тебе боль.

Язык Кристины прирастает к небу. Она сидит, моргает, смотрит на Эрика и не может понять.

— Ты сумасшедший.

— Верно, — вдруг ухмыляется он и ложится обратно на матрац.

— Я могу уйти? — Через некоторое время спрашивает она.

— Выметайся.