You raped my heart (СИ)

Он хмурится. И девушка понимает, что в этой какофонии звуков и красного мигающего света он ее просто не слышит. Тогда она смелеет. Ее пальцы обхватывают воротник его кожанки и дергают на себя, так, что Эрик вынужден наклониться. Она различает его лицо столь близко, что видит, как у него рассечена щека. Тонкая карминовая струйка крови засыхает спешно и быстро. Кристина не знает, где он получил эту царапину, но ловит себя на мысли, что хотела бы провести по ней пальцами, удостовериться, что это всего лишь ерунда. Ей хочется улыбнуться. Грустно, обреченно. Кажется, она прекратила себе врать.

— Что случилось?! — кричит она, и Эрик слышит. Он наклоняется еще ниже, так, что ухо девушки обдает его горячим дыханием. И Кристине становится так жарко. Ладони стремительно потеют. И сейчас она сомневается в том, что причина влаги на ее коже — это лишь следствие всей той ситуации, в которую попали афракционеры. В ее волнении во многом заслуга этого мужчины.

— На нас напали! — его губы почти касаются ее уха, пока он говорит громко и четко. — Слышала, Джонсон?! — Кристина качает головой. — Потому что не хер вести себя как пустоголовая дура и пялиться на труп! — девушке отчего-то становится смешно. Потому что в такой обыденной грубой фразе она не чувствует настоящей грубости. Это, скорее, привычка. И не более. — Это Мэттьюс! Вернее, ее подзаборные шавки! — Эрик поворачивает голову, смотрит в дальний конец коридора, а потом делает шаг вперед, становясь к девушке настолько близко, что Кристине перехватывает дыхание. Она действительно чувствует себя пустоголовой дурой. Потому что сейчас, в данный момент, может лишь осознавать то, насколько широки его плечи и какая у него мощная шея. Ведет себя как сучка во время течки. — Кристина, слушай меня внимательно! – ах, он, оказывается, что-то еще говорит. Девушка трясет головой и старается сосредоточиться. Подумать о том, что она, в сущности, испытывает к этому мужчине, чего от него хочет, она сможет потом. — Помнишь тот пистолет, который я тебе дал перед вылазкой?! — она кивает. — Возьми его! Он лучше всего стреляет! Нам придется отбиваться! И, девочка, не высовывайся! Я не жажду потом соскребать твои мозги с плит!

Он отстраняется так быстро, резко разворачивается и моментально исчезает. Сирена рвет барабанные перепонки, весь мир предстает перед глазами в красном мареве. Кристина вдруг понимает одну банальную вещь — Эрик беспокоится за нее. Она не знает, какой оборот приняли их отношения, знает лишь то, что они перестали быть немыми серыми фигурами в жизни друг друга, случайными прохожими. И Эрику Кристина почему-то хочет верить.

Рано или поздно всегда наступает момент, когда надо принять тот факт, что данность меняется. В ее случае — это Эрик.

Кристина делает глубокий вдох и быстрым шагом направляется к лестнице. Оружейная находится на одном из нижних этажей. При ней лишь складной нож, спрятанный на правой голени. Это — плохое оружие в данной ситуации. Когда девушка касается пальцами холодного металла перил, то помимо зычного воя сирены вдруг слышит звуки выстрелов. Враг добрался до самого штаба. Начался открытый бой. Девушка пригибается, сбегая по ступеням, впервые радуясь той суматохе, которую создают кругом сирены и красный цвет лампочек. Она — такая маленькая и утлая, в этой черной одежде — сможет прошмыгнуть быстро и незаметно. Эрик прав. Ей нужен пистолет. Девушка вдруг замирает. Может, стоило пойти с ним? Хотя, какое? Эрик ведь сунется в самое пекло. И на этой мысли у Кристины за грудиной отчетливо колет.

Она сбегает по ступеням, вертит головой, пытаясь определить направление. Грохот автоматной очереди звучит совсем рядом. Кристина резко пригибается, вплотную становясь к стене. Ее лопатки так вжимаются в холодный камень, что девушке становится больно. Эти ублюдки хорошо вооружены. И ищут что-то целенаправленно. Может они пришли убить Эвелин Джонсон? Отруби змее голову, и все будет решено. Значит, задача каждого Бесстрашного среди афракционеров не дать врагу добраться до лидера. Все просто. Все как всегда. Убийственная простота. В буквальном смысле.