You raped my heart (СИ)

Огромный бункер представляет из себя помещение в несколько ярусов. Здесь есть большое количество скамеек и груда одеял, в отдельной комнате хранятся продукты и есть душевая с раковиной и туалетом. Всего одна на такое огромное количество человек. Куцо, ничего не скажешь. Кристина искренне надеется, что все это закончится быстро. Она сидит, изучает свои обломанные ногти с грязью, забившейся под ногтевую пластину, и не поднимает головы. И старается не думать. Но мысли врываются в ее сознание нестройным рядом, тревожат и мучают. Она волнуется за Эрика и совсем не удивляется, что в этих чувствах не видит ничего дикого. Раньше ее удивляло, что Тори Ву за него волновалась. Теперь сама Кристина знает, как это. Она думает, что он, наверное, с лидерами, с тем же Максом, с этой Джанин. Лучше бы всех их не было. Кристина с ужасом думает о том, что друзья так рядом, так близко, и внутри что-то скребет, проводит там, глубоко, скрежещет, пугает, заставляет жмуриться. Хотела бы она их увидеть? Кристина задумывается, и эта ментальная пауза пугает ее сильнее всего. Она не должна задумываться, ища ответа на подобного рода вопросы, она должна реагировать тут же, вмиг, и эта реакция должна быть лишь положительная. И никак иначе. Но мир меняется, меняется и Кристина. Под гнетом событий и людей, которые ее окружают. Это неизменно, может быть лишь так. Девушка думает о том, что прежняя она давно бы разглядела во всем, что творится кругом, хороший шанс на побег. Скрыться, затеряться в толпе, сбежать, принести к родным людям важную информацию. Теперешняя Кристина не может так просто сбежать от всего, что было, не может так просто перечеркнуть то, что произошло. Это как-то непатриотично, слишком лично. На войне не должно быть места личному. Эрик — враг, предатель, человек, который подлежит уничтожению. И никак иначе. Рассудок в девушке вопит и требует, разум слишком замусоливает мысли и воспоминания. И Кристина знает, что не сбежит. По крайней мере, не сейчас, не тогда, когда это так легко и просто сделать, когда это почти естественно и необходимо. Кристина называет себя трусихой. Она ведь не представляет, как посмотрит в глаза Трис Приор и что ей скажет, она даже не может вообразить себе, как отреагирует на Юрая Педрада. Перед ним ей бесконечно стыдно. Этот юноша не заслуживает такой, как она. Она — порченая, грешная, падшая, просто отвратительная. Кристина изменилась. Слишком.

Пистолет натирает девушке поясницу, когда в бункере начинается какое-то движение. Кристина, скрюченная в дальнем углу, встает на ноги, чувствуя, как мышцы натужно звенят. Она поднимает голову и вдруг осознает, какое количество людей набилось в это большое помещение. Мужчин и женщин, юношей и девушек, мальчиков и девочек так много, что бункер будто сжимается, теряет все свои размеры, всю свою внушительность, даже потолок давит. Кристина хмурится и делает шаг, влекомая толпой. Она чуть встает на мыски, пытается сориентироваться и понять, что происходит. Она видит, как толпу разделяют солдаты, одетые в черное. Эрудитов они толкают к правой стене, а всех Бесстрашных — к левой, и вручают им оружие. Кристина хмурится, прикрывает кофтой пистолет и вновь натягивает капюшон себе на глаза. Когда приходит ее очередь, на девушку даже не смотрят, просто дают ей в руки оружие, фиксируют что-то в интерактивном списке и толкают в левую сторону. Кристина же лихорадочно соображает. Если их собираются выпускать, то, скорее всего, бомбежка закончилась. Если их выпускают с оружием в руках, то, скорее всего, они будут драться. Кристина нервно сглатывает — ей не хочется драться с теми, кого она зовет друзьями. Но поток людей, одетых в черное, увлекает ее, выносит наружу, туда, где витает запах гари и паленой плоти, где в воздухе висят облака вязкой пыли. Кристина лишь пригибается и натягивает на рот и нос ворот футболки. Дышать лишь через ткань.

И приходит хаос.