You're All I Want (СИ)

Вот теперь я вообще отказываюсь что-либо понимать. Сначала он говорит мне, что нам необходимо расстаться и я ему не нужен, а теперь интересуется моим самочувствием и делает вид, что ему это действительно важно. Всю неделю он интересовался исключительно Томасом и моими недальновидными одноклассницами, которые, безусловно, были рады, что он соизволил обратить на них внимание, а увидев мой немного «потрепанный» вид сегодня, решил проявить вежливость и спросить, как же у меня дела. Просто отлично, если не считать того, что ты, Рихард, плюнул мне в душу и даже этого не понял.

Все это вызывало у меня жгучее чувство дежавю, и от этого становилось еще тяжелее. Такое определенно уже было. С этим же человеком. Я помню, как он вел себя после того, как я выгнал его из своей квартиры. Рихард предпочел сделать вид, что ничего не было и решил снова меня возненавидеть.

Я был ужасно зол, и дело было даже не в Рихарде, а во мне самом. Так что же это получается? Весь этот цирк был разыгран для того, чтобы переспать со мной? Все равно это крайне нелогично, потому что до этого у нас дело, слава богу, не дошло. Весь оставшийся день я тихо проклинал себя, Рихарда, химию и Тилля, которого тогда просто умолял попросить Рихарда помочь мне исправить свои оценки. Ничего бы этого не было, если бы не моя тупость и дар влюбляться в людей со скоростью света.

Будь проклят тот день, когда я получил в свои руки аккуратно сложенный вчетверо листок со словами «Я согласен». Уж лучше бы он меня послал тогда, продолжая издеваться надо мной в дальнейшем, и тогда я никогда не узнал бы, каково это говорить с ним, держать его за руку, целовать его и проводить долгие вечера вместе. Я готов был отказаться от своей же памяти, но чем больше я старался это забыть, тем сильнее переживал все заново и цеплялся за счастливые моменты в нашем с ним общении. Жаль, что у меня не получилось вычеркнуть все эти события из своей жизни так же легко, как это получилось у Рихарда.

Вечером, наблюдая за редко проходящими прохожими в окно, я спокойно курил и в который раз размышлял над своим странным и незавидным положением. Мать еще не вернулась с работы, поэтому я мог расслабиться, и не думать о том, что она зайдет в мою комнату в самый неподходящий момент, хотя я все чаще ловил себя на мысли о том, что мне плевать, если она узнает о моих вредных привычках. Курение — это просто ничто по сравнению с тем, кем я для нее являюсь. Я в очередной раз затянулся, сразу же выдыхая облако дыма, смешивающегося с морозным воздухом. Как быстро она поменяла свое решение, и если я сказал бы, что это выглядит подозрительно, то я мог бы вообще ничего не говорить, ибо это выглядело ахуенно нереально и невозможно, как бы искренне и заботливо она себя ни вела. Несколько недель она не давала мне покоя: читала лекции, отбирала телефон, даже держала под домашним арестом и называла наши отношения низостью. А теперь? «Вы можете встречаться», — произнесла она именно в тот день, когда Рихард решил сделать иначе. Я редко обращал внимание на мелочи и пустяки в жизни, и это сужало мой взгляд на некоторые вещи, которые были прямо у меня перед носом. А в этой ситуации я столкнулся отнюдь не с мелочью, а просто с невероятным совпадением. Все же я начинал склоняться к тому, что никакое это не совпадение и моя мать здесь явно замешана. Но что такого она могла сказать Рихарду, что он так поступил? Может, просто ждал повода меня бросить? И для него ничего это не стоило, поэтому он так беспрекословно выполнил ее просьбу? Время шло, я терялся в догадках, просидев полночи на подоконнике. Может, такие перемены в моей жизни к лучшему?

***

— Пауль, ты чего? — бормотала сонная Эмили, когда я зашел к ней в комнату в выходной день с довольно странной просьбой. — Зачем тебе мой тональник?

— Посмотри на мое лицо и поймешь все сама. Мне буквально немного, пока мама на работу не ушла, — объяснил я, продолжая пихать ее в плечо, чтобы та не смогла заснуть снова, проигнорировав мою просьбу.

— Все равно ты не замажешь это полностью, — с сомнением произнесла она и, потянувшись к прикроватной тумбочке, достала из выдвижной полки небольшой тюбик с кремом. — Говорю по личному опыту. Видишь, какие у меня синяки под глазами?

— На мои посмотри, — ответил я, принимая предмет из ее рук. — Спасибо.

— Только верни мне его. Я сегодня в гости иду, — сказала она, прикрывая глаза и снова натягивая на себя мягкое одеяло.

— А, хорошо, — пробормотал я в ответ и пулей полетел в свою комнату, чтобы сделать что-то со своим лицом, пока мать не пришла попрощаться перед уходом на работу. И к кому это она, интересно, собралась?