З2 фуэте, или ПримаВера

На ресницы девушки ложилась тушь, на веки тени, а на сцене, словно паруса, поднимались декорации, росли индийский храм, пагоды, тропический лес. Осветители проверяли работу прожекторов и софитов, а на палубе оркестровой ямы стали собираться первые музыканты. Со всех сторон слышались приветствия и шутки, на пюпитры ложились ноты, и на стойках и подставках появлялись музыкальные инструменты.

К девушке в гримёрную заглядывали подруги и друзья, улыбались и о чём-то спрашивали. Слова не были важны, важно было то, что в каждом из людей разгорался огонёк, ведь каждый из них сегодня нёс в себе заряд какой-то особой, творческой энергии, и когда люди встречались и обменивались взглядами, этот заряд усиливался и входил в резонанс. В гримёрную заглянул и похожий на принца высокий и стройный парень с сияющим взглядом. Он улыбнулся, и сказал что-то про «прекрасно выглядишь». Сегодня ему предстояло играть главную мужскую роль – воина Солора.

На лице девушки появились румяна, на губах блеск, а возле театра с букетами цветов стали собираться первые зрители. Розы, тюльпаны, орхидеи и гортензии, каллы и гиацинты наконец-то встретились, и их мечта должна была вот-вот осуществиться. Цветы непрерывно здоровались и обнимались, склонялись в реверансах, поклонах, и книксенах. Их любопытные взгляды скользили по площади, по зданию театра, они ждали, когда наконец-то откроются двери в мечту.

Ни цветы, ни кто-либо другой, не знали, что прямо сейчас, за одним из светящихся окон, за столиком у зеркала, вместе сидели Никия и её подруга Тишина. Она всегда приходила перед спектаклем побыть рядом, послушать, как за окном шумит невидимый город, гудят машины, как где-то рядом в кранах перешёптывается вода, как бормочет лампа на потолке, как здание театра рождает какие-то свои, ни на что не похожие звуки, как шорохи в стене отдаются шагами и смехом за дверью, как в гримёрную проникают голоса просыпающегося оркестра и по циферблату часов на стене убегают секунды. Тишина обняла Никию и поцеловала её в лоб. Пора.

Когда в зале погас свет, и за дирижёрским пультом, как капитан на мостике корабля, показался дирижёр, всё исчезло. Память, дела и заботы, дни недели и времена года, – всё потеряло смысл. Пол, стены и потолок раздвинулись, театр снялся с якоря и отправился в далёкую и сказочную страну Индию. Вместе с первыми аккордами зрители обнаружили в своих душах камертоны, струны и клавиши, и каждый теперь чувствовал себя частью оркестра.

Занавес был ещё закрыт, но вокруг уже разливалось море музыки, такой же стихии, как и огонь, вода, земля или воздух. Эта музыка, рождала краски, которыми можно было рисовать в душах людей. Она возвращала им потерянные за дни, недели и месяцы частички себя.

А по коридорам театра, с каждым шагом превращающихся в храмовую анфиладу, на ежегодный праздник огня, плыла закутанная в тончайшее, словно цветочный аромат, покрывало, баядерка Никия. Это было не простое покрывало, это была волшебная шаль Её Величества Ночи, принесённая Ветром. В стенных нишах, коптя, горели масляные лампы, их пламя колебалось в такт с ритуальными танцами и отбрасывало пляшущие тени. Великий брамин требовал её выхода, он ждал её танцев. Он не мог больше бороться со своей страстью, сегодня он хотел посвятить Никию в главные баядерки и добиться её любви, или…

Глава XII

Если бы спросили Никию, что такое любовь, то она бы не задумываясь ответила, что это растущий внутри неё Цветок. А Цветы, как известно, распускаются только навстречу Солнцу, и этим Солнцем для Никии был воин Солор. И именно так, как Цветок может любить Солнце, а Солнце может любить Цветок, и любили друг друга Никия и Солор.

С ранних лет посвящённая индийскому богу Вишну, и до конца своей жизни обязанная жить и служить при храме, Никия понимала этот мир через танцы, она видела их во всём, и училась им где только могла – в восходе и заходе Солнца, в течении реки и изгибах её берегов, в трепете листьев на ветру. Танцы были её языком, танцуя, она могла рассказать даже о том, чего не выразить словами, и что невозможно понять и измерить. Так она и поняла, что весь мир состоит из Любви. И возможно, поэтому Вишну и послал ей любовь земную – Солора.

Только о Солоре и думала Никия, танцуя на празднике огня, только он и был в её мыслях. Добрый и смелый, сильный и храбрый, честный и благородный, с глазами, заменяющими ей весь мир.

Но почему-то всё устроено так, что часть людей не может смотреть на свет, они не могут порадоваться чужому счастью да и счастью вообще. Их глаза затуманены жадностью и страстями. Этих людей стоило бы пожалеть, ведь они одержимы, слепы и глухи. Но сами они никого не пожалеют, ведь они ставят себя выше других, так высоко, что забывают и о том, кто привёл их сюда и кому больно на них смотреть.