За боем бой

Но в общем-то ситуация не смешная. 12 августа был совет командиров, на котором решали опять, куда идти: на Бугуруслан и Бугульму или вдоль реки Белой на Богоявленск. Блюхер настаивал на последнем направлении. Стерлитамакцы – на первом, чтобы с ходу взять свой город. На совет приехал Калмыков. Он присылал своих людей к нам еще в июле, а в начале августа с ним говорили по телефону. Мы знали, что в районе Богоявленского и Архангельского заводов сосредоточены большие силы, отбивающие постоянные атаки белых. И не только отбивающие: под Русским Саскулем они разбили врага. Калмыков, улыбаясь, рассказывал о том, как под видом белых они близко и незаметно подошли к противнику. Рассказывал командир богоявленцев, решительно жестикулируя, распушив свои кавалерийские усы. На подводах доехали до Табынска. Табынский паром был в их руках. Здесь Калмыков снова выстроил свой небольшой отряд и объяснил задачу… Дальше постараюсь передать рассказ Калмыкова дословно: "Приказал я всем бойцам снять с себя красные банты и выдавать себя за белых. Предупредил, что будем проезжать две башкирские деревни; с их населением буду говорить только я. Сам сел на первую подводу. Как только въехали в ближайшую деревню, жители ее высыпали на улицу и стали расспрашивать, кто мы такие… Я кричу им:

– Вы, черти, видать, большевики!..

Они отнекиваются.

– А где большевики?

Башкиры показывают на запад:

– В Усолке…*

_______________

* Имеется в виду местное название Богоявленска.

– И много их там? – спрашиваю.

– А вон видишь, сколько лесу? Столько там и большевиков.

Поехали дальше, прибыли в Новый Саскуль. Здесь почти полностью повторилось то же самое. Только рассказали нам, что два дня назад был человек из Уфы и говорил, что скоро будут взяты Москва и Петроград, а потом и Усолка – наш Богоявленск, иначе говоря.

Нам, конечно, смешно стало и польстило, что нашу Усолку ставят чуть ли не выше Москвы и Петрограда. Тут я спросил:

– А сколько в Усолке большевиков?

В ответ опять показывают на лес и спрашивают, кто мы.

– Мы идем из Уфы, будем помогать нашим бороться с красными в Усолке, – говорю я. – А где наш брат, белый?..

– Вон в Саскуле…

– А много их там?

– Да всего человек двести будет!..

– А еще где есть?

– А вот около переправы, у реки Белой…

– А здесь сколько?

– Да человек сто!..

– Кто нас поведет к переправе?

Вызвалось сразу несколько человек. Одного мы посадили на повозку и поехали дальше. Когда до переправы осталось около километра, остановились, и я отпустил проводника обратно в деревню… И вот со своими пятьюдесятью храбрецами я ударил по врагу из-за леса, с тыла. Противник в панике бросился бежать к деревне Саскуль, находившейся в четырех километрах от переправы. При преследовании мы перестреляли и перекололи несколько десятков белых. Наши пулеметчики, захватив белогвардейский пулемет, сразу же открыли из него огонь. Мы быстро заняли Саскуль и захватили 50 винтовок и 5 тысяч патронов, пулемет "максим", много овса, пшеницы, печеного хлеба и другого имущества. Белогвардейцы, неся потери, в панике бежали в Стерлитамак, а мы, не потеряв ни одного убитым или раненым, вернулись на завод…"*

_______________

* См.: М. В. Калмыков "Рождение полка" в сборнике воспоминаний "Легендарный рейд". М., 1959 г.

Но я опять отвлекся… Итак, на совете решили идти к Богоявленску островку Советской власти в огромном море белых, затопившем Урал. Чтобы запутать противника, Василий Константинович распорядился оставить в районе Петровского несколько наших сотен – будто бы мы готовим наступление.

13 августа мы вошли в Богоявленск. Блюхер немного разочарован: рассчитывал получить здесь гораздо больше боеприпасов, а вышло 850 трехдюймовых снарядов и 100 тыс. патронов. Для тех боев, которые нам предстоят, этого, конечно, мало!

14 августа снова был совет командиров. Объединяться или не объединяться – такого вопроса не было. Но вот о направлении дальнейшего движения опять спорили до хрипоты. Калмыков и Иван Каширин доказывали, что обязательно, прорываясь к своим, нужно взять Уфу. Гарнизон там слабый, многие солдаты распропагандированы большевиками. Не воспользоваться таким случаем – преступление перед революцией.

– Сил у нас много. Бойцы обстреляны. Надо ударить на Уфу! – горячился командир богоявленцев.

– Правильно! – поддерживал Иван Каширин. – Прошу меня отправить с конницей в авангарде, красные казаки рвутся в бой. Мы устроим белякам баню и Уфу возьмем!

Встал Блюхер. Сколько уже было таких советов, и на каждом приходилось спорить, объяснять то, что через несколько дней становилось очевидным для всех. Но такова уж доля людей, которые видят дальше и глубже, – объяснять, доказывать, убеждать, разбивать чужие доводы. Перейди он на крик, вызови раздражение совета, и могло быть принято совершенно неправильное, даже гибельное решение. Василий Константинович медленно и спокойно возражает:

– Взятие Уфы – дело возможное. Я не спорю.

– Вот и Блюхер за нас! – Калмыков повернул возбужденное лицо к Ивану Каширину.