За час до полуночи

Во время короткого периода славы в Конго газетчики раскопали все подробности его прошлого. Ирландец по происхождению, Бёрк был сыном министра англо-ирландского протестантского правительства, в свое время страстного борца за республику. В семнадцать лет, во время Второй мировой войны, он пошел в ирландскую гвардию. Вскоре его перевели в воздушно-десантный полк. Позже, в Арнеме, он стал заместителем командира батальона в чине лейтенанта, затем командиром бригады в чине капитана во время малайских событий, после чего получил майора. Почему, будучи на подъеме, он вышел в отставку? Никаких официальных объяснений на сей счет не приводилось. Сам же Бёрк высказывался в том смысле, что армейская служба стала слишком пресной для него. Но еще одна статейка, в другой газете, осторожно намекала на другие обстоятельства. Над ним якобы висела угроза трибунала, который мог его разжаловать и уволить из армии с позором, если бы Шон не ушел в отставку добровольно. Я вспомнил нашу первую встречу в кафе «Огни Лиссабона». Что тогда Лола сказала о нем? Неполноценный. Гигант во всем, кроме самого главного. Возможно. Все что угодно возможно в этом испорченном мире.

Но все выглядело не так, я не мог поверить в иное тем теплым солнечным утром. Меня окружал умопомрачительно-прекрасный мир без «ямы», мир тепла, воздуха, света, чистых звуков, ярких красок и солнечных бликов.

Бёрк встал и оперся на балюстраду, устремив взгляд на море.

– Неплохое местечко, как считаешь?

Я кивнул.

– Чья это вилла?

– Одного человека по имени Хоффер – Карл Хоффер.

– Кто он такой?

– Финансист из Австрии.

– Ничего не слышал о нем.

– И не должен. Его не прельщает газетная шумиха.

– Он богат?

– По моим меркам, а не по вашим, американским, – миллионер. Между прочим, той ночью, когда тебя египтяне сцапали, ты переправлял его золото.

Информация становилась довольно интересной. Крупный финансист, занимающийся контрабандой золота в качестве хобби, казался столь же редким явлением, как смесь ежа и ужа. Герр Хоффер представлялся человеком неограниченных возможностей.

– Где же он сейчас?

– В Палермо, – сказал Бёрк с некоторой горячностью. Будто ответив на мой вопрос, почувствовал сильное облегчение.

Так вот что значило замечание Пьета о женщинах на Сицилии!

–В самолете я тебя спрашивал, куда мы летим, – напомнил я. – Ты ответил тогда, что первая остановка – Крит. Подозреваю, что вторая – Сицилия?

– Сто тысяч долларов на четверых плюс все расходы, Стаси. – Он опять сел и наклонился ко мне через стол, сцепив руки с такой силой, что костяшки пальцев у него побелели. – Как тебе это нравится?

– За контракт? – спросил я. – За работу на Сицилии?

Он кивнул:

– Работа на неделю. Мы с тобой легко с ней справимся.

Все наконец встало на свои места.

– Ты что имеешь в виду? Тебе нужен Стаси с Сицилии?

– Конечно, парень. – Когда он бывал возбужден, его ирландское происхождение проступало, как масло на молоке. – С твоим сицилийским воспитанием мы не сделаем ошибок. Честно говоря, я думаю, что без тебя у нас вообще ничего не получится.

– Весьма польщен, – ухмыльнулся я. – Но ответь мне на один вопрос, Шон. Где бы я сейчас сидел, если бы тебе не подвернулось это сицилийское дело? Если бы я тебе не понадобился?

Он замер, как бабочка, наколотая на иглу коллекционера, беспомощно уставившись на меня, как бы пытаясь что-то сказать, но не находил слов.

– Ну ты и ублюдок, – сказал я. – Можешь засунуть свои сто тысяч долларов себе в задницу. – (Его пальцы расцепились, кулаки сжались, лицо приобрело цвет молочной белизны, и что-то зашевелилось в глубине его серых глаз.) – Много воды утекло со времен «Огней Лиссабона», не так ли, полковник? – Я встал, не дожидаясь ответа, и вышел, оставив его одного.

В прохладной темноте спальни на меня, как некое живое существо, навалился гнев, руки задрожали, на лице выступил пот. В поисках носового платка я открыл верхний ящик туалетного столика. Вместо него я нашел там револьвер – легкое оружие, какое обычно носил, точная копия того, который египтяне изъяли у меня однажды темной ночью тысячу лет назад, – заказной «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра с двухдюймовым барабаном, в открывающейся сбоку кобуре на ремешках.

Я повесил кобуру себе на пояс чуть впереди правого бедра, натянул куртку кремового цвета, которую нашел возле двери, и опустил коробочку патронов в карман.

На столе в гостиной лежала колода карт – знак того, что Легран и Пьет где-то поблизости, я вышел на дорожку, спускавшуюся с холма, и отправился на белоснежный пляж. По дороге всегда есть время успокоиться, во всяком случае вспомнить, не пропустил ли ты чего-нибудь важное.

Глава 4

В условиях прямой видимости солдат непременно предпочитает иметь в руках ружье, а не револьвер. В жизни все не так, как показывают в вестернах, и ручной пистолет не эффективен при дальности более пятидесяти футов, а большинство людей не попадет в мишень даже с десяти шагов.