За Черной лестницей

Когда последний посланник, наконец, передал Ноару свою грязь, снова раздались фанфары. Помимо этого зазвучали глубокие барабаны, не совсем благоприятно сказывающиеся на моей дребезжащей головной боли, и Ноар повернулся ко мне. Сложив два и два, я предположила, что от меня ожидали того же. Поэтому я тоже повернулась к нему, молча проклиная себя за то, что спросила Джото только о том, как именно я должна сформулировать свое «Да», а не о том, что еще может ожидать меня в рамках программы.

Ноар протянул мне свою ладонь с грязным коктейлем. Это были осколки золота, серебра и янтаря, черные и белые кристаллы, темная и светлая земля, а также красноватый песок.

Ага. Что теперь?

– Положи свою ладонь сверху, – тихо указал мне Ноар. Звук его голоса вызвал у меня мурашки по коже, но я последовала его указанию. Затем я совершила ошибку, подняв взгляд. Действительно, ничто в этом или любом другом мире не могло вывести меня из равновесия так, как этот человек. Его звездные глаза забрались в самую глубину моей души. От него не ускользнули ни мои покрасневшие глаза, ни дрожащие руки, ни синяк на запястье, который я совершенно сознательно не заживила, к сожалению Мариз.

Что-то мелькнуло во взгляде Ноара, но жесткая маска, которую он надел, не выдавала его эмоций. Он прошептал несколько непонятных слов, и я почувствовала, как его воля поползла между нашими руками. Почему-то я была уверена, что то, что он делал, на самом деле было работой для двоих. Задача, с которой молодожены должны справиться вместе. Хотел ли он пощадить меня или просто не нуждался во мне? Мою руку начало покалывать, и как раз тогда, когда я уже не выдержала, он убрал свою руку из-под моей. Теперь на его ладони лежали два кольца, выкованные из элементов Кассардима.

Барабаны затихли, и раздались аплодисменты. Император снова поднялся. Казалось, теперь все стало совершенно серьезно.

– Принцесса Амайя Тамэ, Золотая наследница Кассардима, – обратился он ко мне, – ваша ли воля принять принца Ардизу Ноара валь Шаелля в свои супруги, поклясться ему в верности, преданности и любви до самой смерти и за ее пределами?

Мой взгляд переместился на Мо, Дженни, Ника и Анни. Как и у их родителей и остальных зрители, глаза моих братьев и сестер были с нетерпением устремлены на меня. Никто и не подозревал, что их жизни зависели от моего ответа. Золотые воины позади них уже потянули руки к своим мечам. Я вспомнила последний раз, когда оказывалась в подобной ситуации. Тогда-то Адам и умер. И как бы мне ни хотелось сейчас сказать «Нет», я не могла допустить чего-то подобного еще раз.

На мгновение я закрыла глаза, а потом громко и отчетливо ответила:

– Да, такова моя воля.

Пока Катаир удовлетворенно кивал, а зрители аплодировали, Ноар одарил меня горькой улыбкой, словно мог почувствовать на вкус ложь, стоящую за моими словами. Мне было все равно – потому что видеть, как Золотые воины отступают из княжеских лож, – это все, что имело значение. Катаир сдержал свое слово.

– Принц Ардиза Ноар валь Шаелль, наследный принц Царства Теней, ваша воля взять принцессу Амайю Тамэ в супруги и поклясться ей в верности, преданности и любви до самой смерти и за ее пределами?

Лицо Ноара было непроницаемым. Он не смотрел ни на меня, ни на императора, когда громко и четко дал свой ответ.

– Нет, моя воля не такова.

Атмосфера на Золотой горе изменилась. Никогда еще я не испытывала подобного потрясения, ужаса и растерянности. Катаир выглядел таким же ошеломленным. Очевидно, он совершил грубую ошибку, придумав свой план, не учитывая принца Теней.

С другой стороны, я даже не знала, что и думать. Чувствовала себя сбитой с толку, разочарованной и одновременно отвергнутой. Особенно, отвергнутой.

Ноар избегал смотреть на меня, вместо этого он обратился к народу.

– Я поклялся себе никогда больше ни к чему не принуждать эту женщину, – заявил он твердым голосом. – И поскольку я знаю, что она согласилась на эту свадьбу не по своей воле, то не могу жениться на ней. – Его откровение вызвало очередную волну негодования среди рядов зрителей. – Я предан принцессе Амайе. Ей принадлежит моя верность, мой меч, моя преданность и моя любовь. Я бы умер за нее… но я не собираюсь принуждать ее к браку со мной.

В то время как на трибунах разразилась суматоха, мое сердце забилось. Смысл его слов, значение этой ситуации были настолько ошеломляющими, что мой разум мог лишь медленно постигать их. Ноар только что признался в своей любви ко мне перед всем Кассардимом. Он раскрыл свою слабость, сбросил маску. Или это являлось частью какого-то плана? Стоял ли за этим какой-то расчет? Какую пользу он мог извлечь из этой ситуации?

Ноар смотрел на меня со страданием, словно догадывался о том, что происходило внутри меня.

– Я уже отнял у тебя слишком много, – сказал он так громко, чтобы я могла его слышать. Печаль в его глазах резко контрастировала с решимостью, которую он излучал. Ноар принял решение и был готов принять последствия.