За чертой

– Здравствуйте, Инга Владимировна, вы, как всегда, цветете, – шепеляво проговорил мужчина, на вид сорока-пятидесяти лет, дело в том, что из-за косм и бороды, которую отпускают многие бродяги, порой становится достаточно сложно различить их возраст.

– Здравствуй, Гриша, благодарю, ты тоже молодеешь, – Инга улыбнулась. – Сегодня ты не просишь добавки?

– Инга Владимировна, так я ж теперь один остался, а Мишка-то мой поправился да в деревню свалил новую жизнь начинать, а я благодаря Вам и этим наедаюсь.

Инга проявила любопытство и присела на освободившееся место, поднеся шепелявому стакан компота. Он долго рассказывал ей в подробностях о странном парне, который исцелил его брата по несчастью Михаила, а после забрал жить к себе в деревню.

Пообщавшись, Инга сделала несколько заметок в блокноте, куда она записывала интересные истории, происходящие с бездомными, позже дома эти чудесные истории она превращала в статьи.

Глава 5

Проработав до полудня, Михаил изрядно проголодался, но прийти к Анатолию до вечера не решался, ему не хотелось новых конфликтов. К тому же утренний инцидент еще был свеж в памяти. Михаил прокручивал в голове различные сценарии его развязки. К большому сожалению, все они были неблагополучны. К обеду голод особенно заявил о себе, и парень, вспомнив о не выполненном деле, направился в деревню к старушке докрасить крыльцо. Михаил даже и предположить не мог, что уже пару часов за ним пристально наблюдают. Подойдя к дому, Михаил увидел бабушку, копающую грядки у забора, парень поздоровался, на что старушка молча махнула рукой, приглашая пройти во двор. Михаил отворил калитку и спустя несколько минут уже копал грядку под пристальным руководством хозяйки дома. Закончив копать, он сразу же приступил к покраске крыльца, справившись и с этой работой, Михаил позвал хозяйку и тут же присел на одну из высохших за ночь ступеней.

Довольная старушка пригласила Михаила к столу отобедать, впрочем, на этот раз он отказываться от трапезы не стал и проследовал за бабушкой к накрытому столу. О таком ястве он мог только мечтать. Румяная жареная курочка еще дымилась, обложенная молодым, посыпанным свежей зеленью картофелем, в соседних тарелках лежали соления, и одиноко на краю стола стояла полная четверть самогона. Михаил сглотнул слюну, помыл руки и присел на отставленный табурет у края стола. Хозяйка села рядом и, отрезав кусок от курицы, положила его в тарелку гостю, молча налила Михаилу полстакана самогона и принялась накладывать еду себе. Михаил на секунду задумался, отказаться от выпивки или нет, а после молча опустошил стакан и принялся за горячее. Проглотив последний кусок Михаил тяжело выдохнул.

– Можешь так не торопиться, здесь еду у тебя никто не отнимет, – улыбнувшись, проговорила бабушка и налила гостю еще полстакана.

Михаил выпил и закусив соленым огурцом, почувствовал лёгкое безразличие ко всему, что происходило с ним за последние несколько дней. Бабушка налила себе немного спиртного и, выпив, проговорила:

– Какой хороший самогон, от деда моего остался, царство ему небесное. А ты кушай еще, сынок, кушай и подливать не забывай. Мне одной все это не осилить, я тебе и приготовила, знала, что ты придешь работу доделать, а так я и хлебом перебиваюсь.

Михаил поднял бутыль и налил по чуть-чуть себе и хозяйке.

– А тебя как сюда занесло-то? Я еще давеча спросить хотела, да не решилась, а сегодня сам бог велел узнать.

– Да я, бабушка, в гостях здесь, вроде как на работу нанялся, дрова колол, подустал, решил по деревне прогуляться, так и свиделись.

– Так что ж ты в деревню? Отсюда-то все молодые в город бегут, а ты наоборот, здесь работы нормальной днем с огнем не найти.

– Может, и так, да только нет мне жизни в городе.

– А здесь ты где живешь?

– У Анатолия на пасеке, знаете, где это?

Глаза старушки вмиг почернели, а на лице застыла гримаса ужаса, она схватила Михаила за запястье и раскрыла рот в немом крике, парень потерял дар речи, окаменев от неожиданно накатившего страха. Старуха отпустила его и налив себе полный стакан самогона, выпила в несколько глотков, мутная жидкость стекала по подбородку и капала на пол, Михаил, не отрывая глаз, как заворожённый смотрел на все это, не в силах подняться и убежать, хотя разум отчетливо гнал его прочь.

Допив стакан, женщина резко выдохнула и, утерев рукой рот, поднялась со стула, повозилась несколько минут у плиты и, вернувшись к столу, поставила перед Михаилом кофейную чашку, полную мутной черной жидкости. Михаил поднял напиток и брезгливо принюхался, пахло кофе.

– Пей, – прокричала старуха, и Михаил, не в силах отказать, опустошил предназначавшееся ему пойло. Кофе оказался крепким и густым, тянулся как кисель, будто и вовсе был сварен без воды, к тому же имел горькое послевкусие, и парень, надеясь сбить горечь, с силой выдохнул, будто опустошил стакан неразбавленного медицинского спирта.