За чистое небо (Сборник)

У Титовича хорошая память на людей. Когда-то мы, правда недолго, служили вместе, и он принял меня как старого знакомого. Поэтому, наверное, наша беседа сразу пошла непринужденно и живо. Правда, Владимир Васильевич, как всегда, снова куда-то спешил, и я должен был уложиться в отведенный мне жесткий лимит времени.

Мы сидели за столом, просматривали газетные вырезки, листали объемистые альбомы с фронтовыми фотографиями. Владимир Васильевич по фамилиям и именам называл своих командиров, товарищей, вспоминал, с кем из них и когда довелось ему сражаться бок о бок в жарком небе войны. Я снова отметил про себя, что у него цепкая память.

Впрочем, такие события, конечно, остаются с человеком на всю жизнь, над ними не властно время. Разве можно забыть то, о чем поведал мне за время короткой беседы бывший военный летчик, ветеран Великой Отечественной.

"Драконова труба"

В апрельские дни 1944 года, после жарких наступательных боев советских войск у Чудского и Псковского озер и на реке Великой линия фронта временно стабилизировалась. 872-й авиационный полк базировался тогда под Гдовом и наносил бомбовые удары по оборонительным рубежам и артиллерийским позициям противника. На первый взгляд это были обычные боевые вылеты. Авиаторам на своих бронированных "илах" приходилось бывать и в гораздо более опасных переделках. И все же именно во время этих апрельских вылетов они несли серьезные потери, причем не над полем боя, а при возвращении домой. Фашисты избрали хитрую тактику. Их истребители барражировали в воздухе мелкими группами и, улучив момент, нападали на наши экипажи тогда, когда они меньше всего этого ожидали. От "мессершмиттов" страдали не только штурмовики. Фашисты низко летали над землей, искусно применялись к местности. Однажды Титович и его товарищи видели, как прямо над аэродромом они расстреляли экипаж Пе-2. Сначала летчики думали, что это наши истребители перехватили вражеский бомбовоз. А когда на падающем самолете прояснились красные звезды, и все поняли, что произошло на самом деле, было уже поздно: "мессеры" успели скрыться.

Стало очевидно: для того чтобы успешно развивать боевые действия в воздухе в дальнейшем, надо обязательно разделаться с фашистскими истребителями, разгромить их аэродром. Он, конечно, находился где-то поблизости, в прифронтовой полосе. Но где именно, этого никто не знал.

7 апреля в 872-й полк прилетел на По-2 командир дивизии полковник С. С. Греськов. На аэродроме сразу же был собран весь летный состав. Высокий, крепкого сложения комдив прошел перед строем и, вглядываясь в знакомые лица летчиков, коротко сказал:

- Надо любой ценой найти и заснять вражеский аэродром. Это приказ. Вопросы?

Вопросов не было.

Полковник Греськов повернулся к командиру 872-го полка Кузнецову:

- Я на вас надеюсь, Николай Терентьевич, с этой "трубой" надо кончать. Ну, желаю удачи, - тихо добавил он и, кивнув всем на прощанье, зашагал к своему По-2.

"Трубой", непонятно почему, окрестили то самое драконово гнездо, из которого вылетали на охоту "мессеры".

На войне для командира, наверное, не было ничего труднее, чем выбирать среди подчиненных исполнителя крайне опасного, связанного со смертельным риском задания. Подполковник Кузнецов знал: только скажи сейчас он слово, и весь строй сделает шаг вперед. Но он поступил иначе.

- Слышали, старший лейтенант, какую перед нами поставили задачу? подошел командир полка к Титовичу.

- Слышал, товарищ подполковник, - как можно спокойнее ответил летчик.

- Полетите?

- Я готов.

- Будем считать, что решение принято. Ведомого выбирайте сами... сделал он жест в сторону пилотов.

В полку авторитет Николая Терентьевича Кузнецова был непререкаем. Строгий, взыскательный и справедливый, он хорошо знал свое нелегкое дело, в бою себя не щадил, а подчиненных берег как только мог. Прекрасно разбирался в людях и если кому-то поручал задание, то все в душе соглашались, что именно этот летчик является самой подходящей кандидатурой в данном конкретном случае. Соглашались порой интуитивно и тем не менее соглашались, потому что беспредельно верили в своего командира, полностью полагались на его опыт.

Комэск

- А как вы сами тогда думали, - спросил я Титовича, - почему именно вам Кузнецов отдал предпочтение?

- Об этом тогда думать было некогда, - сказал Владимир Васильевич. - Я только понял, что мне оказано очень большое доверие, и думал о том, как его оправдать.

- Наверное, командир рассчитывал на ваш опыт?

- Не-ет, что вы... У нас в полку были настоящие зубры, с первого дня войны сражались, а я пришел на фронт только в сорок третьем, - поспешил возразить Титович. - Тут дело, пожалуй, вот в чем...

Владимир Васильевич полистал альбом: