За чистое небо (Сборник)

- Видите фотографию? Это капитан Николай Белов, наш общий любимец. Чудо-человек. Смелый, умный, красивый. За ним в огонь и в воду - не страшно. Эскадрильей командовал. В сорок третьем после окончания училища я к нему попал. Жарко тогда было под Ленинградом, а я считал себя уже достаточно подготовленным бойцом: машину пилотировать научился вроде неплохо, стрелять тоже умел, чего же еще? Понятное дело, рвался в бой. "Война, брат, сложная штука, сам потом поймешь, - видя, как я петушусь, сказал Белов. - Воевать надо с умом. Так что начинать будем с учебы".

Через несколько дней комэск впервые взял Титович а на аэродром. Молодой летчик шагал рядом с ним и украдкой поглядывал на его ордена. Белов многое успел повидать, и новичок был доволен, что у него такой боевой командир.

Обаятельный, веселый, общительный капитан быстро располагал к себе людей. К нему тянулись еще и потому, что, по рассказам тех, кто вводил Титовича в курс полковой жизни, комэск в бою смел и надежен, как скала; умеет побеждать, сам оставаясь невредимым, никогда не теряет выдержки, любит основательно повозиться с подчиненными, умело, с большим тактом передает им опыт воинского мастерства.

... Погода стояла теплая, по небу плыли легкие облака, и оно казалось Титовичу совсем мирным, таким, каким запомнилось по первым полетам в далеком родном Донбассе. Убаюканный лесной тишиной, Владимир вспомнил, как в две смены работал слесарем на заводе, помогал семье и еще тайком от родителей вместе со своим другом Колей Трипольским бегал на занятия в аэроклуб. Успевал везде, сил на все хватало, и это было радостно сознавать. Однажды он взял мать за руку, подвел к окну и сказал:

- Вот смотри сегодня сюда, - летать буду.

- Как летать? - с удивлением и испугом посмотрела мать на сына. - Вот еще выдумал, страх-то какой.

После полета он сказал ей:

- Небо, мама, удивительное!..

А она слушала его и все приговаривала:

- Ой, сыну, страшно, человек рожден по земле ходить, а в небе боги живут, громы и молнии мечут...

- Человек, мама, и есть самый главный бог, - сказал Владимир. - Он везде хозяин и может любое чудо сотворить.

Титович не думал тогда, что пройдет совсем немного времени и враг придет на нашу землю с самой разрушительной варварской войной, сделает страшным доброе русское небо...

- Вот мы и пришли, - неожиданно прервал мысли Титовича капитан Белов. Он зажмурился и, запрокинув голову, глубоко вдохнул густой аромат трав. По лицу скользнула мягкая улыбка:

- Эх, косой бы сейчас размахнуться!

Капитан повернулся к Титовичу.

- Смотри, лейтенант, отсюда и начинается твоя дорога в небо войны.

Перед ними расстилалась длинная ровная поляна, сплошь усеянная белыми головками ромашек.

- Но где же аэродром? - растерянно спросил Титович, не видя поблизости ни самолетов, ни живой души.

Капитан, видимо, никак не ожидал такого наивного вопроса. Он внимательно посмотрел на Титовича и очень серьезно сказал:

- Ты находишься на фронте и об этом должен думать постоянно. Представляешь, что получилось бы, если вот сейчас сразу пришлось послать тебя разведать аэродром противника? Ты бы стал искать самолетную стоянку, а ее, как видишь, нет... В лесочке машины укрыты! А как же иначе? Война ведь...

Титович смущенно молчал. И долго после этого не мог забыть о своем "конфузе". Стал внимательно ко всему присматриваться, заниматься с удвоенным усердием, стараясь не пропустить ни одного слова, ни одного замечания комэска.

И вот наконец первый боевой вылет. Капитан Белов взял Титовича в свою шестерку, которой предстояло нанести штурмовой удар по противнику в районе Мги. Титович хорошо уяснил задание, но чувствовал себя, как первоклашка, которого впервые вызвали к доске. От волнения в голове был какой-то сумбур.

- Вот что, Титович, - подошел к лейтенанту перед стартом Белов. - Ты сегодня ничего не поймешь... Не смущайся этим и не пытайся что-то делать самостоятельно... Твоя главная забота - крепче держаться ведущего. Делай все, что он будет делать. Увидишь, полетят бомбы, и ты их сбрасывай, начнет ведущий стрелять, и ты открывай огонь. Хорошенько эти запомни.

Титович действительно ничего не понял в том полете. Когда группа штурмовала цели, земля сплошь полыхала пожаром, а в воздухе было тесно от разрывов зенитных снарядов. Разобраться, что к чему в этом хаосе, найти противника и самостоятельно выбрать направление атаки было выше сил новичка. И трудно сказать, как бы он себя вел, если бы не предельно четкая установка командира. Он держался за нее, как держится за руку матери малыш, пробуя свои неокрепшие ножонки. И потому перед опасностью не дрогнул, задание выполнил.

А потом в тот день был второй полет, за ним третий...