За чужую свободу

Небо померкло от дыма, и справа, и слева, и впереди пылали деревни. Пылали Гросс – Гершен, Рана, Кайя, Клейн – Гершен, Эйсдорф и другие деревни. Враги сражались в огненном кольце. По несколько раз пылающие деревни переходили из рук в руки. Русские овладели Кайей – центром французского расположения. Наступал решительный момент боя. Но все предвидел, за всем следил серыми глазами» маленький капрал» в треугольной шляпе. Медленно под страшным огнем объезжал он ряды своей гвардии. Остановясь перед фронтом, он несколько мгновений пристально смотрел на юношеские восторженные лица своих молодых гвардейцев. Все ждали, затаив дыхание, что скажет император. Наполеон поднял руку и громко, отрывисто бросил:

– La garde au feu!

Грянули восемьдесят орудий гвардейской артиллерии Друо, и молодая гвардия бросилась на штурм Кайи. Это было начало общей атаки. Ней, подкрепленный резервами, бросился на Клейн – Гершен и Рану; подоспевший вице – король наступал на Эйсдорф. Лористон, занявший Лейпциг, грозил правому флангу союзников, а Бертран обходил их слева. Резервы союзников были еще далеко. Поражаемые непрестанным огнем, русско – прусские войска уступили огненную линию пылающих деревень и позиции, заваленные горами убитых и раненых.

Канонада стихала.

Сомнения не было. Союзники были обойдены с обоих флангов.

Сражение было проиграно. Заняв линию селений, французы прекратили наступление. Небо погасло. Приближалась ночь. Густые клубы дыма, чернея, сгущались над полем сражения. Ярче взвивалось пламя пожарищ.

А на холме впереди Вербена все еще виднелись неподвижно стоящие фигуры. Это были Александр и Фридрих – Вильгельм. Последние выстрелы замерли. Наступила тишина.

На печальный холм не доносились даже стоны раненых, покрывавших поле проигранного сражения.

XVI

Союзные войска отступили на свои утренние позиции. Кое – где загорались костры. Зловещее зарево стояло над пылающими деревнями, и от этого зарева еще глубже казался бездонный мрак беззвездной ночи. Вся дорога была загромождена повозками с ранеными. И их стоны, их возгласы, то жалобные и беспомощные, то озлобленные и угрожающие, одни нарушали тишину ночи.

Ветер раздувал кровавое пламя факелов в руках фельдъегерей, ехавших впереди и указывавших путь государям, направлявшимся через Стенч и Пегау в Гройч, где расположилась главная квартира. Оба молчали. Надежды обманули обоих. Вместо легких побед над истощенным и малочисленным врагом они наткнулись на железную стену, о которую разбились их усилия, и увидели перед собою армию, превышавшую их численностью, воодушевленную и грозную, во главе с Наполеоном, все тем же страшным и непобедимым.

– А все же мы возобновим завтра сражение, – прервал Александр молчание. – Да, мы не одержали победы, но ведь мы и не разбиты. Мы сохранили все свои позиции и даже Гросс – Гершен остался в наших руках!

– Да, мы возобновим сражение завтра, хотя бы это было новой Иеной, – с отчаянием воскликнул Фридрих. – Мы ничего не можем сделать иного! Мы не можем, не должны, не смеем уйти за Эльбу! Это значит – погубить Пруссию, себя и свое потомство!..

Александр, видимо, тронутый отчаянием Фридриха, тихо и мягко сказал:

– Успокойся, Фридрих, Бог поможет нам!

– Да, – злобно ответил Фридрих, – если мы будем иметь успех, то перед всем светом должны сознаться, что им мы обязаны исключительно одному Богу!

– Ты совершенно прав, дорогой друг, – спокойно и серьезно ответил Александр.

Снова наступило молчание.

– Я сейчас же, вернувшись, отдам распоряжение к завтрашнему бою, – прервал молчание Александр, – хотя Витгенштейну уже приказано готовиться…

Фридрих молчал.

Александр проводил вторую бессонную ночь. Едва вернувшись в Гройч, он призвал к себе князя Волконского и начал диктовать ему распоряжения на завтрашний день. Но его работа вскоре была прервана дежурным флигель – адъютантом, доложившим о прибытии главнокомандующего.

Витгенштейн вошел с сумрачным и озабоченным видом.

– Ваше величество, – начал он, – положение не позволяет нам возобновить завтра сражение. Мы должны отступить.

– Отступить! – воскликнул пораженный Александр. – Куда? За Эльбу?

Витгенштейн молча наклонил голову.

– Это невозможно, – продолжал Александр. – Что же случилось? Ведь мы же не разбиты. Потери французов не меньше наших!..

– Ваше величество, – начал Витгенштейн, – мы не разбиты сегодня, но мы будем отрезаны завтра от Эльбы и разбиты. Мы охвачены с обоих флангов. Лейпциг занят Лористоном; Клейст отступил к Вурцену. Взгляните на карту, ваше величество, и вы увидите, что мы должны отступить.

Государь внимательно рассматривал лежащую перед ним карту.

– Кроме того, – продолжал Витгенштейн, – у Наполеона сильные резервы и сорок тысяч нового войска. Мы же можем ввести в дело, как известно вашему величеству, еще только двадцать пять тысяч… Вот, государь, настоящее расположение сил.

И Витгенштейн, склонившись над картой, начал показывать государю наши и неприятельские позиции, с подробным расчетом сил.

– Я не мог решиться принять на себя столь тяжелую ответственность, – закончил он, – и жду приказаний вашего величества.