За чужую свободу

Она не замечала дороги, по которой они ехали, и взглянув в окно кареты, невольно воскликнула:

— Боже, где же мы едем?

Направо и налево тянулись безлиственные леса. Не было видно признака какого‑либо жилья.

— Мы скоро будем, — ответила Напраксина. — Мы соблюдаем в тайне место наших собраний. Это лучше — быть вдали от любопытных глаз.

Ирина ничего не ответила. Над лесом вставала кровавая луна… Непробудная тишина царила вокруг… И грешные мысли наполняли сердце Ирины. Как хорошо в такую ночь, при этой луне, в пустынном лесу мчаться с любимым человеком куда‑то далеко, далеко, без конца, в неведомый путь!..

Карета свернула на просеку и остановилась перед забором.

С величайшим удивлением Ирина увидела, что в стороне стояло несколько экипажей.

— Как же вы говорите о тайне, — сказала она, выходя из кареты, — когда здесь столько кучеров?

Напраксина усмехнулась.

— О, они не страшны, — ответила она, — им хорошо внушено, чтобы они не болтали, и притом выбраны самые надежные люди. Страх и собственная выгода делают их молчаливыми. Но в конце концов — мы никого не боимся, — закончила Напраксина, — мы не делаем ничего преступного.

Едва вышли женщины, карета отъехала и встала в ряду прочих у конца забора.

Напраксина уверенно подошла к маленькой калитке и открыла ее. Перед ними была узенькая тропинка среди сугробов снега. Эта тропинка вела к небольшому одноэтажному дому.

— Отчего там так темно? — с волнением спросила Ирина. — Ни в одном окне не видно света.

— Свет внутри, — ответила Напраксина.

Ирине стало жутко, и смутное беспокойство пробудилось в ее душе. Ей хотелось повернуться и уйти. Она уже жалела, что согласилась поехать. Напраксина взяла ее за руку.

— Смелей, смелей, дорогая Irene, — сказала она, словно понимая колебание молодой княгини.

Они вступили на маленькое крыльцо. Напраксина тихо ударила три раза в дверь, после каждого удара негромко, но внятно повторяя:

— Отворите, сестры пришли.

Ирину сперва поразило, как могли слышать за дверью этот негромкий голос, но ее недоумение рассеялось, когда она заметила, что Напраксина говорила в небольшое отверстие, проделанное в двери.

Дверь тотчас открылась, и чей‑то голос в темноте произнес:

— Мир вам, возлюбленные сестры.

Крепче сжав руку Ирины, Напраксина двинулась вперед. Видимо, дорога была ей хорошо знакома. Пройдя шагов десять, она открыла дверь направо. Яркий свет ударил в глаза. В комнате никого не было. Княгиня Ирина невольно заметила, что в комнате не было образа. Единственное окно было завешено темной, тяжелой материей. На широких лавках лежали шубы и пальто, мужские и женские.

Напраксина быстро окинула их взглядом и произнесла:

— Сегодня небольшое собрание.

Волнение Ирины было так сильно, что она не могла расстегнуть ворот своей шубки.

Напраксина заметила это и помогла ей.

— Не волнуйтесь, дорогая, — сказала она, — как вы побледнели…

Действительно, лицо Ирины было бледно и тем прекраснее. Ярче горели огромные глаза, резче рисовались гордые дуги черных бровей и краснели полные губы надменного рта.

Напраксина аккуратно в сторонке сложила одежду.

В эту минуту открылась дверь, и на пороге комнаты появилась совсем молоденькая девушка.

Княгиня Ирина с удивлением и искренним восхищением взглянула на пришедшую. Трудно было представить более нежное лицо, более грациозную, еще полудетскую фигуру. Не меньше поражал и костюм ее. Густые белокурые волосы падали на плечи, едва перехваченные широкой голубой лентой. На бледном, чуть розовом лице сияли большие темно — голубые глаза. Длинный белоснежный хитон был слабо подпоясан тоже голубой лентой, и из‑под него виднелись белые босые ножки. В руках у девушки была пальмовая ветвь. Она вся в своем белоснежном хитоне, с обливавшей ее детские плечи волной светлых волос, с этой пальмовой ветвью в руках была похожа на ангела.

Остановившись на мгновенье на пороге, она наклонила голову и мелодичным голосом произнесла:

— Христос с вами, дорогие сестры.

— Христос с тобою, — ответила, наклонив голову, Напраксина, видимо, уже знакомая с этим чудесным видением.

— Наши братья и сестры, — тихо продолжало это прелестное видение, — ждут вас в Сионской горнице.

Она низко склонила голову и неслышной поступью вышла из комнаты.

Ирина смотрела ей вслед как завороженная.

— Боже, — сказала она наконец, — кто эта очаровательная девушка?

— Мария из Магдалы, — серьезно ответила Напраксина. — Это одна из жен мироносиц.

— Как, что вы сказали? — спросила ошеломленная Ирина.

— Потом, потом, — нетерпеливо перебила ее Напраксина. — Вы слышали — нас ждут.

С этой минуты какое‑то странное состояние, знакомое людям, неожиданно очутившимся в чуждой и непонятной обстановке, овладело Ириной. Реальный мир отодвинулся куда‑то далеко, и ей стал сниться наяву сон….

XV