Конечно, был бы у Вадима Чечеля короткоствол – все сложилось бы иначе. Но пока вот так.
Кстати, когда в телевизоре игриво говорят «лихие девяностые» – речь идет вот про это. Про кровавый, беспредельный бандитизм, в который спихнул страну Ельцин.
– Спасибо, что рассказали, – мы на кладбищах никогда не были.
– Может, он его любит?
– Жаль, в ходе этого процесса у тебя не пристрелили папу и не повесили маму. Глядишь, ума добавили бы.
– Ты знаешь, камрад, я много лет подряд с женщиной по ночам болтался по городу. Живу в районе мрачных подворотен и уголовщины, а – ничего.
– В том, что он стоял у руля страны.
– Сталин тоже стоял у руля страны. Он сделал все, что мог. И даже больше.
– Не знаю.
Про говно и небоскребы
Неподалеку от дома расположен завод Буммаш. То есть это раньше был завод Буммаш, и я там даже немножко работал летом на практике. Теперь это не Буммаш, в рамках проекта «Уничтожим промышленность России» там все снесли и скоро построят какой-нибудь центр развлечений. Возле бывшего Буммаша расположен садик. Многие думают, что это просто садик, но на самом деле это садик Сан-Галли. Славен он, как и Литовский проспект в целом, суровой уголовщиной. С другого боку от садика расположен Транспортный переулок, до исторического материализма называвшийся Чубаровым переулком. Чубаров переулок пересекала улица Предтеченская, ныне – улица Черняховского. И вот на углу Чубарова и Предтеченской в 1926 гочетыре урода встретили знакомую девушку и отвели в сад Сан-Галли. Где изнасиловали ее сами и позвали еще 21 урода. Жертва теряла сознание, ее избивали и снова насиловали. Потом бросили без сознания и ушли. Девушка очнулась, дошла до постового милиционера, объяснила ситуацию, но тот пояснил, что это не его участок. Она дошла до другого постового, тот отвел ее в околоток, вызвал «скорую», и девушка поехала в больницу, лечить травмы и полученные венерические заболевания. На дворе стояла диктатура пролетариата, расцветала кровавая заря ЧК-НКВД. Но 25 человек насильников – это не только для пролетариев, это даже для погруженной в уголовный беспредел демократической России многовато.