За други своя. Добровольцы (СИ)

— Ну, если и тебе нравится, пусть будет Пузырёша. — Уймистер уставился на сокровище своё и мысленно привыкал к произношению имени, шевелил губами. Лада мне подмигнула — я правильно сделала?

Поцелуй воздуха в ответ — это стало привычным. Кто ж ещё поддержит своего яра?

— Воинов не видно, ты их по домам развёз?

Капитан пребывал в размышлениях, не сразу ответил. Когда дошёл смысл вопроса, задумчиво смотрел на меня и что-то вычислял. Одумался вдруг, как очнулся:

— Да! Именно так!

Решал три или шесть задач одновременно, мне до него далеко. Но вот он вернулся:

— Спрашиваешь про воинов? А я им сделал подарок, в обмен на пару рабочих рук.

— Как это?

— Видишь ли, лишняя пара рук никогда не помешает. И предложил им: парни, я могу переправить одиннадцать из вас по домам. А двенадцатый пусть послужит у меня лето или чуть дольше. Я даю вам старенький катер, с возвратом. Ваш товарищ развезёт и вернётся к нам, обижать не будем.

— Так они улетели?

— Пока решают, кто останется со мной.

— То есть, трудный выбор, когда все хотят домой?

— Наоборот. Четверо готовы остаться на службе. Насторожило число. Мне с четвёркой обычно не везёт.

— Троих возьми. Три пары рук, — подала голос лада.

Командир всплеснул руками:

— Вот и скажи! Что бы мы делали без женщин?.. Сороковой! Ступай к воинам и сообщи мою волю: я готов взять на службу троих, пусть тащат жребий.

Полосатый исчез, я для себя обозначил: у робота тоже есть имя. Лада выложила на пальцах «40», умница моя, отныне она тоже будет обращаться по имени. И только на миг я представил себе картинку, как в тихом уголке собрались воины и спорят, кому оставаться на борту, у командира Уймистера. Про имя и суть «охотника» каждый узнает позже, в своё время.

— Так что мы решили с парнями, которых полковник приговорил к смерти? — Моя женщина умело вернула нас к главному вопросу.

— Придётся спасать. Для этого — надо осмотреться, что за крепость такая, где входы и выходы.

5

Ну, с этим оказалось проще. Сам план условен и примитивен, он годится лишь для тех, кто хочет потрясти мышцой. Я догадывался, что в армии противника тоже существуют силовые дисциплины, достаточно было оценить вид наёмников. Крепкие тела видны и невооружённым глазом. Тогда и гражданские куда-то собираются, качают мышцы. И соревнования, видимо, устраивают, назначают победителей.

На мониторе крепость Разма-Зея выглядела бронированным шаром, с единственным входом для желающих рискнуть. А дальше — тоннель, до выхода на арену, которая от зрителей защищена сплошной клетью. Купол из железных прутьев, до которого не допрыгнешь.

— И в чём заключается соревнование? — я повернулся к командиру.

— Кто выживет в драке, они должны вскарабкаться по канату под купол. Зрители осыплют монетами победителя.

— Но ты говоришь, разные условия.

— Когда обещают большие деньги, то специальная команда, с купола, мечет камни. Увернулся, одолел соперников и первым коснулся купола — больше ни один камень не прилетит. Получи имя новое и деньги, возвращайся на корабль победителем.

— А погибшие?

— Тела убирают сразу. За день может пройти десяток поединков и сражений «стенка на стенку». Команда делится надвое и рубится, до полного изнеможения.

— Это дикость дикая, кто только додумался до такого?

— Деньги. Проигравшие их не видят, выигравший очень быстро растратит.

Мы думали. Мы искали способы спасения парней, которые хотели бы пожить ещё, не ведая, что им приготовил полковник.

— Кто занимает места зрителей?

— Кто делает ставки, имеет удовольствие от вида крови и мяса. У нас таких средств не бывает. — Уймистер перелистывал блокнот, искал что-то конкретное.

— И предупредить не получится?

Уймистер крутнул головой:

— И что ты им скажешь? Вас полковник решил убить, не выходите из тоннеля. Они набросятся на тебя, с кулаками. — Командир нашёл, что искал, заложил страницу пальцем. — Больно много хлопот получается, я бы лично не стал заниматься.

— Так на тебе и вины нет.

— А если это их судьба?

— Если бы не пересеклись в той крепости, себя я бы ни в чём не винил.

— Понятно! — командир откинул ненужные страницы, установил палец на строке. — В очень похожей ситуации однажды и я оказался, без силы что-то изменить. Погибли знакомые ребята, кто мне помогал не раз. И я стоял в тоннеле, провожал в последний путь их тела.

Мы с ладой переглянулись. Вот так пишется история. Сначала нас хорошенько ткнут носами в изощрённую несправедливость, защищённую законами и судьями, потом ставят перед выбором: на поклон системе пойдёшь сам либо пополнишь ряды её противников. На тебя могут неожиданно открыть охоту, стоит разок засветиться. Системе нужны спокойствие и порядок, как и лёгкая уверенность в том, что утром солнце взойдёт снова.

— Что скажешь? — вопрос командира повис в воздухе.

Ничего путного в голову не приходило. Десяток поединков на сутки. Зрители тоже не могут сидеть часами и ждать.

Лада сосредоточилась на Пузырёше, следила за появлением новых рисунков и сочетаниями красок. Может, её вдруг озарит?

— На поединок отпускается пятьдесят пять минут. — Она задала направление мыслям.

— И что из того?