«За други своя…». Хрестоматия православного воина. Книга о воинской нравственности

Но запутав себя в такие [преступления], Лициний стремился к бездне погибели. Напротив василевс, видя, что ему нужно будет вторично вступить в сражение, посвятил досуг своему Спасителю. Вне ограды[39] и на весьма далеком от него расстоянии поставил он палатку кресту и, держась там непорочного и чистого образа жизни, возносил молитвы к Богу, по примеру того древнего пророка Божьего, который, как уверяет божественное слово, поставил свою скинию также вне войска (Исх. 33, 7)[40]. При Константине находились тогда немногие верные, известные ему своим расположением к благочестию. Это было обыкновенным его занятием и в других случаях, когда он намеревался вступить в сражение, потому что, радея о безопасности, действовал медленно и любил все делать по совету Божьему. В свободное время, вознося молитвы своему Богу, он, вероятно, сподоблялся богоявления, потом, как бы подвигнутый божественным вдохновением, выбегал из палатки и вдруг приказывал тотчас же двинуться войскам и немедленно обнажить мечи. Устремившись массами, войска его рубились отважно и, мгновенным натиском одержав победу, воздвигали победные трофеи над врагами.

Человеколюбие [Константина] к пленным воинам

Вести так себя и свое войско среди военных подвигов василевс привык задолго прежде. Своего Бога всегда ставя выше своей души, он старался все делать согласно с Его волей, и осмотрительно решался на смерть многих. Поэтому не более думал о спасении своих подданных, как и о спасении врагов, и когда его слуги одерживали победу в сражении, убеждал их щадить пленных, чтобы, то есть, будучи людьми, они не забывали о родственной природе людей. Если же иногда видел, что ярость его воинов неукротима, то укрощал ее деньгами, повелев каждого неприятельского воина, взятого живым, оценивать определенной мерой золота. Такая-то приманка спасать людей изобретена мудростью василевса, и тысячи даже варваров, выкупленные золотом василевса, были спасены.

Еще о его молитвах в палатке

Это и много подобного тому приятно было василевсу совершать и в другое время: тогда, как и теперь, по обычаю, перед началом сражения, он уходил в свою скинию и посвящал свободные часы молитвам к Богу, чуждаясь всякого самоугождения и всякой роскоши, обуздывая свое тело постом и лишениями и умилостивляя Бога прошениями и мольбами, да явит ему свое благоволение и помощь, и за тем старался исполнить все, что Бог полагал ему на ум. Он имел также неусыпное попечение обо всех и молился за спасение своих не более чем за спасение врагов.

О том, как Лициний увещевал своих воинов не сражаться против креста

Узнав на деле, какова божественная и неизреченная сила спасительного знамени, посредством которого войско Константина умело обращать врагов в бегство, Лициний уговаривал своих воинов отнюдь не выходить ей на встречу и, как часто случалось не заглядываться на нее, ибо она страшна своей силой, враждебна ему и неприязненна, посему надобно остерегаться борьбы с ней. Распорядившись таким образом, он устремился в сражение с тем, кто, по человеколюбию, медлил и откладывал смерть его. Неприятели, возбуждая в себе смелость мыслью о множестве богов[41], вступили в дело с великой военной силой… [Константин же], облекшись в броню благочестия, противопоставил толпе противников спасительное и животворящее чудо [знамя], как некий устрашающий, или охраняющий от зол памятник, и сперва удерживался, щадил врагов, чтобы, сохраняя заключенный договор, не начать первому.

Победа Константина

Когда же увидел, что противники тверды в своем намерении и уже взялись за мечи, тогда, придя в негодование, одним криком и ударом прогнал всю силу неприятелей, и в одно и то же время одержал победу над врагами и демонами.

Смерть Лициния и торжество над ним

После того, отдав самого богоненавистника и его приверженцев по окончании войны, [Константин] предал их должной казни. Вместе с тираном взяты были, подвергнуты суду и погибли советники богоборчества, а другие незадолго надмевавшиеся надеждой на суетное, теперь самим делом приняли Бога Константина и согласились признавать его Богом истинным и единым.

(Евсевий Памфил. Кн. 2. гл. 1, 3, 7-10, 12-14, 16-18)

Глава 2. В служении христианскому братству

Псевдо-Маврикий Стратегикон