За дверью

Я приветливо улыбался каждой проказнице, не пытаясь даже переговорить с ней или начать флирт, которого они так желали. Не было никаких сомнений, в том, что крючок, заброшенный ещё утром, вернётся с добычей. Как всегда, я оказался прав.

Когда серп молодой луны, любопытствуя, выглянул из-за ближайшего леса, громкие приветственные крики возвестили о появлении виновников торжества.

Десяток балалаечников шагали впереди распихивая толпу встречающих и вовсе не стесняясь, если требовалось пнуть кого-то зазевавшегося. Следом шагали двое здоровенных мужиков и тащили на цепи помятого медведя в полосатых штанах, который делал попытки присесть и укусить своих поводырей. Визжащие девушки прыснули в стороны, точно испуганные рыбки, а парни, демонстрируя глупую отвагу, рвались обняться с рычащим зверем.

В самом центре этого гремящего безумия медленно шагали Витя и Марьяна. Молодые крепко держали друг друга за руки и улыбались. На головах обоих желтели деревянные короны: парочка явилась сюда сразу после венчания. Фактически, это и было заключением брака, посему сегодняшние гуляния и являлись истинной свадьбой, а завтрашнее благословение родителей (внутри слабо трепыхнулось), речь деревенского головы и попойка с угощением, лишь пришедшее из города, необязательное.

Под короной невесты блестело свадебное покрывало, концы которого за спиной молодки поддерживали несколько девушек. Они старательно рассматривали землю, но одна всё же вскинула голову и пробежалась взглядом по толпе, точно отыскивала что-то, или кого-то. Я поймал этот взор и улыбнулся. Лада, пряча улыбку, вновь опустила глаза.

Витя, важничая, выступил вперёд, и толпа гуляющих подалась назад, стихая и замирая. Даже медведь присел и перестал взрыкивать, сосредоточенно похрустывая лакомством.

— Здравствуйте, гости дорогие, — молодожён поднял руки, точно намеревался всех обнять, — очень рад видеть сегодня столь много знакомых лиц, очень рад, что вы пришли разделить со мной последние беззаботные часы моей свободы.

Из толпы вынырнул светловолосы мальчуган с блестящей цепочкой в руках и воровато оглядываясь, начал приближаться к парочке молодожёнов. Все старательно делали вид, будто не замечают его. Марьяна сделала пару шагов, остановившись впереди суженого.

— Ох, девоньки-подруженьки, — она покачала головой, изображая скорбь на сияющем лице, — чегой же таковое приключается? Меня, голубоньку белую, свободную и вольную, как ветер, пытаются изловить и посадить в клетку! Горенько какое!

— Ой, горе, горе! — заголосили девушки и кто-то, не удержавшись, расхохотался.

Эх, а меня, молодца сильного и бесстрашного посадят за женскую юбку и велят делать, как баба укажет. Горе мне!

— Ой, беда, беда, огорчение! — парни откровенно веселились.

Девушки расступились и на свободное место выступила крошечная девчушка, переодетая старухой. Подперев подбородок кулачком, она принялась напевать, переступая с ноги на ногу в энергичной пляске:

Ой, то не тучи небо застили,
Ой, то не волки свои морды явили,
Не деревья от ветра косятся,
А молодка на волю просится!

Рядом с певуньей стал мальчуган в надвинутом на уши треухе и опираясь на клюку, заголосил, что есть мочи:

Ой, то не ночь на землю садится,
Ой, то не коршун к добыче стремится,
Ой, не болото за пятки хватает,
А сокол в неволе тоскует, страдает!

Хохот стоял настолько оглушительный, что над леском поднялась стая птиц и хлопая крыльями понеслась прочь. От столиков у деревни доносились громкие крики одобрения. Под шумок, крадущийся мальчик успел приблизиться к Вите с Марьяной и вдруг, движением опытного щипача, соединил их запястья блестящей цепью.

Кто-то, из девушек, сдёрнул короны с голов жениха и невесты, и подруги тотчас убрали покров, позволив волосам рассыпаться по плечам Марьяны. Гости подались назад, образовав круг, в центре которого жених жадно целовал свою избранницу. Наступило полное молчание, где слышалось лишь потрескивание множества костров. Пламя поднималось всё выше, устремившись к тёмно-фиолетовому небу, а тень засуетились под ногами, уподобившись шустрым зверькам, отыскивающим добычу.

Надо сказать, что эта деревенская свадьба понравилась мне намного больше, чем аналогичные торжества, виденные ранее. Влась, Кория, Медир и Узногис практиковали постные, чисто религиозные обряды, от которых тянуло в сон; южные халифаты предлагали пышные зрелища, но их недельная продолжительность рано или поздно утомляла, а от буйства красок пестрило в глазах. Дикари западных континентов уж слишком упростили процедуру, позволив жениху овладеть невестой сразу после объединения, а дурацкие пляски оленеводов севера не вызывали ничего, кроме смеха.

Вот здесь, всё в меру, как и полагается. День складывался весьма неплохо: удачная охота, радующее глаз зрелище, а теперь ещё и…

Вот и она, кстати.