За двумя зайцами

Г о л о х в о с т ы й. И это кума? Да вашими кумами можно Днепр загатить и Черторой завалить! Ей-богу, правда!

С е к л и т а. А чтоб у вас язык отсох, не говоря худого слова.

Г о л о х в о с т ы й. Да пущай отсохнет, черт его бери.

М а р т а. Ну и прыткий же хлопец!

У с т я  (Секлите). Где вы такого нашли?

С е к л и т а. Гм-гм! Не скажу! Пускай вас разбирает.

Голохвостый угощается и пересмеивается с мещанками.

Явление двенадцатое

Т е  ж е  и  С т е п а н.

С т е п а н  (обращаясь к Секлите). Поздравляю вас  со  святыми  вашими именинами! Дай боже всякого счастья и благополучия на многие  лета!  (Целует руку.)

С е к л и т а. Спасибо, что не забыл!

С т е п а н. Да как же нам забыть!

С е к л и т а. И-и, теперь такой свет настал. (Отходит.)

С т е п а н (кланяется всем и тихо  Гале).  Здравствуйте,  Ганна Ивановна!

Г а л я. Здравствуйте! (Подает руку.)

С т е п а н  (взглянув на Голохвостого).  А  этот  вертихвост  что  тут делает?

Г а л я.  Это, Степан, горе мое!

С т е п а н.  Как? Что такое?

Г а л я.  Да, видно, сватает меня, а мне - краше в воду.

С т е п а н.  А мать что?

Г а л я.  В том-то и несчастье мое, что мать за него: богатый.

С т е п а н.  Какой он богатый? Шарлатан. Его тут Иоська чуть в  тюрьму не засадил.

Г а л я  (обрадованно). О, неужто? А он здесь туману напускает.

С т е п а н. Да я сейчас так его огрею, что себя не помня выскочит!

Г а л я. Бога ради, не трогайте здесь! Не знаете вы матери? Она ведь не поверит, еще вас из дому выгонит!

Явление тринадцатое

Т е  ж е  и  М е р о н и я.

М е р о н и я  (вся  в  черном,   черный   платок   одет   по-монашьи). Поздравляю вас с именинами, с ангелом. (Оглянувшись.) Ой, как у вас  весело! Ой, искушение мое! (Шепчет что-то.)

Г о л о х в о с т ы й  (Марте). А это кто? Черница?

М а р т а.  Да это она сверху только!

Г о л о х в о с т ы й. Значит, бонджур, команву, мерси!

У с т я. А это по-какому?

С е к л и т а  (встает). Садитесь же, садитесь, дорогим гостем будете!

М е р о н и я.  Ой, боюсь греха!

Г о л о х в о с т ы й.  Грех в мех, а спасенье в торбу!

М е р о н и я.  Ой, тут еще искуситель! Прегрешение мое!

С е к л и т а (подносит чарку). Выпейте, кумочка, и грех долой.

М е р о н и я (берет рюмку). Ой, горюшко! Ой, грех! Что же это будет, как доведаются печерские про сие греховное сборище?

С е к л и т а.  Кто там доведается? Свои!  Пейте  же,  не  шепчите  так долго над чаркою, а то ей невтерпеж: хочет в другие руки.

У с т я. Да пей ты в мою голову.

М е р о н и я.  Ой, не удержусь! Кумы искушают, что твои  бесы.  Прости бог, и спасибо! (Пьет.)

Г о л о х в о с т ы й (вскакивает).

 Ой, черничка ж моя, Ты шептушка моя,

Дай с тобою покручуся,

Коли ласка твоя! (Обнимает и вертит ее.)

М е р о н и я.  Ой-ой! Отыди, сатана!

Голохвостый целует ее.

Ой, пропала я! Аки геенна огненная... Хоть на Печерск и не возвращайся! (Утирает губы.)

М е щ а н к и. Ха-ха-ха! Ну и озорник же этот панич!

Д р у г и е. Огонь. А хорош!

М а р т а  (Секлите). Да скажи хоть, кто это?

С е к л и т а (отводит Марту, говорит таинственно). Я сегодня два праздника справляю: именины и заручины! Красавчик этот, Голохвостый, жених моей Гали. Пакостная девка подцепила такого жениха, что мой покойный Лымар против него, что свинья против коня.

М а р т а. Хорош, хорош!

С е к л и т а. И богатый... Только, кума-сердце, не говорите никому, потому, может, из этого сватанья свадьбы еще и не будет.

Целуются. Секлита отходит к гостям.

М а р т а (отводит Устю в сторону). Новость знаешь? Тот красивый панич обручился сегодня с Галей. Только никому, никому не говори, упаси боже! Такой наказ! (Отходит к остальным.)

У с т я.  Побей меня святой крест, коли скажу!

М е р о н и я (приближается). Про что это она вам шептала?

У с т я  (тихо). Этот панич сегодня обручился с Галей, только никому не говори, чтоб никто не знал, слышишь?

М е р о н и я.  Ой, грех! Да молчу, молчу... Отними у меня язык, святой Молчало!

Отходят и начинают перешептываться с сидящими, те  передают  дальше, удивляются, пожимают плечами.

С т е п а н (услышав, о чем шепчутся). Нет, и здесь то же! Больше выдержать невмоготу... Того и гляди, что с кулаками кинусь, лучше уйти! (Вслух, обращаясь к Секлите.) Прощайте, Секлита Пилиповна!

С е к л и т а. Чего это ты? Куда?

С т е п а н. Да там работа есть...

С е к л и т а. Посиди еще, закуси, выпей.

С т е п а н. Спасибо, у вас и без меня довольно, мы уже лишние будем!

С е к л и т а. Как знаешь... (Отходит.)

С т е п а н  (про себя). Ну, либо выведу  тебя  на  чистую  воду,  либо голову проломлю! (Быстро уходит.)

Явление четырнадцатое

Т е  ж е,  без  С т е п а н а.

С е к л и т а. Что это мы сидим, жмемся у стола, точно овцы. Сядем, кумы, на пол!

К о е - к т о. Сядем, давайте сядем, а то которая уже и на стуле не усидит.

С е к л и т а. Пидора! Давай ковер! Расстилай на полу, а столы эти отодвинь к черту!

Пидора постилает ковер, Марта берет стул и ставит на середине.

У с т я. Вы, святая именинница, садитесь посредине на стульчик, а мы - на полу вокруг вас.

Садятся. Секлита на стуле.