За фасадом «сталинского изобилия». Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации, 1927–1941

В 9 час. утра очереди у промтоварных магазинов меняют свое лицо: приходят взрослые, «подменяются» старики и молодежь, много появляется «соседей» и «ранее стоящих». Делается это так: подходит, здоровается со стоящим, тот подтверждает, что он (вновь пришедший. — Е. О.) стоял, и уходит. Появляются женщины в очередях, одетые в меховые шубы, шляпы, прилично одетые мужчины, которых не было раньше[500].

Наем стояльщиков мог носить и заочный характер. По словам колхозника из Киевской области:

У нас в селе так устраиваются: посылают знакомым в Москву деньги, платят им за то, что стоят в очереди, а те им пересылают мануфактуру. Или еще делают так: приезжают в Москву, сами стоят в очереди, и те, у кого остановились, тоже стоят с ними. За это продукты им привозят и деньги платят. А мне не повезло, я остановился у таких, которые все работают, боятся на работу опоздать. Теперь насчет дисциплины, они говорят, строго[501].

Это была наука — стоять в очереди. Нужно было многое предусмотреть и рассчитать. Любая мелочь могла стоить потери места. Где стоять. Когда стоять. И даже в чем стоять. Внешний вид приобрел особое значение после того, как в Москве стали продавать товары только москвичам по предъявлении прописки.

Из донесения: «В 7 час. 20 мин. у магазина шерстяных тканей (Колхозная площадь) была уже организована очередь, которую постепенно пропускали через железные ворота во двор, где производилась проверка документов. И всех лиц, не прописанных в Москве, в магазин не пропускали». Из разговора пострадавших: «Одеться надо было бы почище, тогда с очереди не выгонят. Свой своего узнает по одежке. Как хорошо одет, так даже документов не спрашивают, а вот как на мне засаленный кожух, мохнатая шапка, то меня, даже не посмотрев документов, выгнали со двора»[502].

Тысячные очереди заставляли быть изобретательными не только покупателей, но и продавцов. При огромном наплыве и «всеядности» покупателей торговля представляла механическое распределение по установленным нормам отпуска. В документах описана, например, практика очередности в продаже товаров: пока не кончался сахар, масло не начинали продавать. Или нарезали ткань лишь из одного рулона и только после того, как рулон заканчивался, начинали продавать ткань из рулона другой расцветки[503]. Продавцы экономили время, ведь в очередях стояли тысячи человек. Покупатель же терял право выбора и вынужден был покупать то, что продавалось в тот момент, когда подошла его очередь. Для экономии времени одежду и обувь покупали без примерки, и на следующий день в магазине стояло уже две очереди: одна — покупать, другая — менять купленное накануне. Подобная практика была настолько широко распространена, а неудобства настолько велики, что правительство запретило «беспримерочную» торговлю.

В социалистической торговле не покупатель, а продавец был всегда прав. Спорить и отстаивать свои права покупателю было не только бесполезно, но и небезопасно — разгневанный продавец мог оставить без покупки. Да и напирающая сзади толпа, которая расценивала каждого стоящего впереди как личного врага, могла выкинуть из очереди слишком разборчивого покупателя.