За фасадом ВОЗ. Рокфеллер, Гейтс и заговор большой фармы против человечества

Летом того же 2017 г., именно в рамках подготовки к борьбе с пандемией, Всемирный банк совместно с перестраховочными компаниями учредил «для спасения миллионов людей» фонд Pandemic Emergency Financing Facility (PEF), который можно перевести как Механизм чрезвычайного финансирования в связи с пандемией[232]. Он должен был выпустить специальные облигации на сумму 245 млн долл. для борьбы с 6 вирусами в развивающихся странах: новыми вирусами гриппа, коронавирусами, филовирусами, вирусом геморрагической лихорадки Ласса, вирусом лихорадки долины Рифт и вирусом конго-крымской геморрагической лихорадки.

Официальная цель этих облигаций – помочь странам, нуждающимся в сборе средств в случае вспышки пандемии. Если такое происходило, то тот, кто инвестировал в облигации терял свои деньги, которые направлялись на лечение. Если же этого не происходило до срока погашения облигаций 15 июля 2020 г., то инвесторы должны были получить обратно то, что они заплатили в дополнение к выплате процентов и премий по облигациям[233].

Создание этих так называемых «пандемических облигаций» было предназначено для передачи пандемического риска на мировые финансовые рынки. ВБ утверждал, что эта структура была использована, чтобы «привлечь более широкий и разнообразный круг инвесторов», а ВОЗ поддержала эту инициативу. Облигации приобретались крупными инвесторами, пенсионными фондами, управляющими, которые зарабатывали на них гарантированные государством проценты (до 11 %). При этом PEF комбинировал облигации с деривативами, так что общая сумма риска, переданного на рынок, составляла 425 млн долл. Это был первый случай, когда облигации Всемирного банка используются для финансирования усилий по борьбе с инфекционными заболеваниями, и первый случай, когда риск пандемии в странах с низким уровнем дохода переносится на финансовые рынки[234].

Данные облигации и производные инструменты для «страхового» окна PEF были разработаны Казначейством ВБ в сотрудничестве с компаниями Swiss Re Capital Markets и Munich Re. А единственным разработчиком моделей, использовавшим AIR-модель пандемии[235] для проведения экспертного анализа рисков, стала американская компания по моделированию рисков и анализу данных AIR Worldwide со штаб-квартирой в Бостоне.

За короткое время спрос на облигации превысил предложение на 200 %, а ВБ заявил, что при таком высоком спросе ему удалось установить цену сделки значительно ниже первоначальных рыночных прогнозов.

Всё это свидетельствует о том, что финансовый мир серьёзно и основательно готовился к вспышкам заболеваний, вызванных вирусами.

Критики совершенно верно назвали эту запутанную систему «мародёрством, поддерживаемым ВБ», которое обогащает посредников и инвесторов вместо того, чтобы предоставлять эти средства тем, для кого они предназначались для борьбы с пандемией. Совершенно естественно возникал вопрос, почему эти средства ВБ не передал органу, подобному Фонду непредвиденных расходов ВОЗ на случай ЧС, через который эти средства могли бы быть направлены непосредственно нуждающимся странам.

Но дело в том, что выплата денег на лечение должна была осуществляться в соответствии с критериями, установленными ВОЗ и оговоренными в контракте на несколько сотен страниц по каждому залогу. Прибыль от капиталовложений предполагалась в том случае, если один из шести обозначенных вирусов достигнет заранее определённого уровня заражения и числа летальных исходов; определённой скорости и темпов распространения и в случае пересечения международных границ (например, имеется такой пункт: «Заболевание должно пересечь границу в две соседние страны и в течение определённого периода времени поразить, по крайней мере, 20 жертв»). Оценивается же это на основе данных, предоставленных ВОЗ[236].

Данная система была опробована во время вспышки вируса Эбола в Киву (провинция Конго) в 2018 г., убившего более двух тысяч человек. Это была одна из самых серьёзных вспышек заболевания за всю историю, однако жертвам была выплачена небольшая часть денег (61 млн долл.), так как в Уганде, соседней с Конго стране, по данным ВОЗ, было выявлено только 3 случая смерти, а не 20, как требовали критерии ВОЗ. Кроме того, эта сумма была выплачена лишь через три месяца после начала эпидемии и уже не могла помочь предотвратить распространение болезни на ранней стадии.

Как показало соответствующее исследование, проведённое после эпидемии Эбола, на выплату процентов финансовым инвесторам было потрачено в итоге больше средств, чем в странах, пострадавших от вируса Эбола.