За флажками

— Плохо, — вздохнул Литовец и опять впал было в кому, но Генаха толкнул его локтем в бок:

— А ты сам-то сваливать будешь? Мишок чегой-то не хочет.

— Куда я свалю? — Ян посмотрел на него поблекшими от тоски глазами. — У меня теперь все родственники за границей.

— Вот и свали за границу, — Кавалерист одобрительно кивнул. — В твоем Вильнюсе тебя точно никто не найдет.

— Я из Радвилишкиса, — поправил Ян.

— Тем более.

— Нет, Генаха. Я — как Мишок. Тоже никуда не поеду. Меня там, конечно, никто не сыщет, только я до Радвилишкиса и добраться не успею. Одну только визу оформлять — две недели уйдет. Если не больше.

— Да, — Генаха стал грустным. — Конечно. За две недели можно мамонта перочинным ножиком на строганину пошинковать, не то что тебя. Значит, остаетесь оба?

— Выходит, оба, — кивнул Ян.

— Тогда не завидую, пацаны, — подвел итог Кавалерист. — Хотя я, конечно, с вами. Поехали вооружаться?

— Куда? — спросил я.

— В гараж. Я же не такой беспредельщик, как ты — оружие дома хранить.

— Я его тоже не дома храню, — возразил я и замолчал. Замолчали все. Основное было сказано. В детали вдаваться как-то не хотелось. Потом Литовец завел машину, Генаха перебрался в свою, и мы поехали в сторону таксопарка. Я и Ян — все в том же тоскливом молчании, Генаха, по случаю своего одиночества, скорее всего, тоже.

До гаража мы не доехали. Генаха слегка наврал. Метров на пятьдесят, но все же. Там он залез в кучу металлолома, который по причине тотальной проржавелости даже пионеры в утильсырье не потащат, и вынул оттуда сверток. Металлолом скопился на этом месте за долгие годы существования таксопарка и стал его неотъемлемой частью. Куча настолько замылилась взглядами, что вряд ли кто-нибудь стал бы искать в ней что-то, достойное внимания. Тем более что все, так или иначе могущее пригодиться в хозяйстве, до этой кучи не доходило — на лету расхватывалось хваткими работниками таксопарка. А то, что пригодиться не могло, в пору первичного расцвета пунктов приема металла было обменяно ушлыми бомжами на деньги. Так что Кавалерист ничем не рисковал, обустраивая здесь свою заначку.

Сверток был аккуратно расправлен на капоте Генахиного авто и оказался старым обширным халатом. Внутри, по задумке изобретателя, должно было находиться человеческое тело, но лежал только арсенал Кавалериста. Два ПМ, «Калаш» без приклада и почему-то с обрезанным на треть стволом, ТТ, как я и просил, «Маузер» и еще нечто невообразимое, видимо, из эпохи начала револьверной эры. Выглядело это нечто весьма нелепо, и я даже не знал, умеет ли оно стрелять.

— Это что? — я ткнул пальцем в нечто.

Генаха почему-то покраснел:

— Я ж тогда только-только на работу устроился, — оправдывающимся тоном пояснил он. — Мне тогда хоть самодельный пистолет под стенобитные патроны предложи — взял бы. А ты не смейся, оно стреляет. Я пробовал. Бабахнуло так, что потом два дня в башке звенело. Дыму было, как от паровоза. Правда, я только один раз выстрелил, потому что к нему только пять патронов предложили. Четыре до сих пор не использовал! А обычные патроны почему-то не подходят.

— Ты, Генаха, хоть бы лошадь себе завел, что ли? — посоветовал я ему. — В две-то головы думать сподручнее будет, раз ты в одну свою не справляешься. Сколько с тебя за этот раритет содрали?

— «Раритет»! — передразнил Генаха. На мою эскападу не обиделся, потому что выслушивал от меня и не такое. А слово «раритет», полагаю, тупо не понял. — Никакой это не раритет! Говорю же, стреляет он. А отдал я за него всего два черпака водяры. Во времена тотального дефицита, когда у меня вон там, — он ткнул пальцем в сторону багажника, — каждый день по три ящика стояло. Недорого, короче.

— Короче, недорого, — согласился я. — А знаешь, почему к нему обычные патроны не подходят? Да потому что тогда, когда его делали, стандарта еще не существовало. А это что значит? А это значит, что у тебя, о безлошадный брат мой, уже полтора десятка лет лежит экспонат, за который любой коллекционер, как нефиг делать, пару десятков штук выложит. В баксах, Генаха, в баксах.

— Серьезно? — реденькие, но длинные генахины брови проворно взобрались на середину лба. — Вот я дурак!

— Так ведь и я тебе о том же толкую, — я взял ТТ и засунул его сзади за пояс брюк. Генаха сделал то же самое с пистолетом Макарова. Ян стоял чуть в сторонке и присоединяться к нам, по всей видимости, не собирался. Но я взял его за плечо и силой подтащил к сокровищнице: — Выбирай!

— Да зачем мне? — он попытался улизнуть. Видимо, внезапная беременность жены серьезно подорвала его психику, затруднив и без того по-прибалтийски небыстрые мыслительные процессы и начисто отбив все мужские инстинкты в отношении огнестрельного оружия. Чего раньше за ним, между прочим, не наблюдалось.

— Затем, что за тобой теперь тоже могут плохие хлопцы прийти, — поддержал меня Генаха. — И тебе нужно будет поддержать честь третьего таксопарка. С пистолетом это сделать гораздо проще.