За год до смерти я встретил тебя

– Извините… Я могу потом отвезти ее обратно в больницу, поэтому можно нам, пожалуйста, еще часик здесь побыть? Харуна очень хотела посмотреть выступление Миуры-сан. Очень вас прошу. – Я склонился в глубоком поклоне. Она так долго ждала этого дня. Да и Миура себя не жалела, готовилась изо всех сил. И я умолял, чтобы этот час нам дали.

– Гм, но ведь…

– Мама! Пожалуйста! Еще чуть-чуть! – Харуна присоединилась к поклону.

Мама растерялась.

– Хорошо, я поняла, только хватит уже кланяться! – попросила она. – Возвращайтесь в больницу через час. И если вдруг что – сразу звоните.

Харуна просияла. А я вновь поклонился, но на этот раз от благодарности.

Мама ушла, а мы, проводив ее, отправились в спортивный зал.

Как раз перед этим закончился концерт группы двенадцатиклассников, поэтому одни зрители уходили, их сменяли другие, и в зале царила толкотня.

Харуна оробела, но я взял ее за руку, и мы нашли свободное местечко.

– Жду не дождусь!

– Ага, понимаю.

Через несколько минут по громкой связи объявили о скором начале спектакля.

Людей в зал стеклось много: не в последнюю очередь потому, что все хотели полюбоваться на звезду класса Миуру.

«Сейчас для вас выступит одиннадцатый „Д“ со спектаклем „Белоснежка“!»

Свет погас, прожектор высветил на сцене повествователя, и представление началось.

Королеву играла моя бывшая одноклассница, с которой мы вместе учились в десятом классе, Такэмото, девочка крайне эмоциональная. Она так экспрессивно кривлялась в костюме злой мачехи, что зал покатывался со смеху.

Но вот свет опять погас, сменились декорации. Вышла главная героиня, Белоснежка. Опять зажегся прожектор, который высветил наряженную Миуру.

Настроение зрителей сменилось как по щелчку пальцев. Только что все хохотали, но тут же зал стих, повисла звенящая тишина. Миура вложила в игру всю душу, и ее волнение чувствовалось даже со зрительских мест. Даже шутовская королева Такэмото словно заразилась настроением от одноклассницы и дальше играла блестяще.

Исполнение Миуры поразило всех в самое сердце. В том числе и меня с пристроившейся по соседству Харуной.

Под конец на сцене появился принц на белом коне. Его играл Сёта.

Принц поцеловал Белоснежку, и та ожила. В момент поцелуя несколько старшеклассниц даже взвизгнули. Я слышал, что на самом деле никакого поцелуя не планировалось, только сценическая иллюзия, но с моего места она выглядела очень достоверно.

Когда спектакль подошел к концу, зал разразился бурными аплодисментами.

– Ая-тян такая красавица! – воскликнула Харуна со слезами на глазах.

– Точно.

Это чистая правда. Обычно она редкостная грубиянка, но тут преобразилась, как будто стала другим человеком. И мне показалось, как бы это банально ни звучало, что ею овладел дух настоящей Белоснежки.

Мы выбрались из гудящего зала и устроились в сторонке в ожидании Миуры.

– Харуна! Спасибо, что приехала! – Спустя какое-то время Миура прямо в костюме выбежала к нам и обняла подругу.

Харуна смущенно засмеялась:

– Ты прекрасно выступила!

Миуру быстро обступили десятиклассницы, которые канючили, чтобы старшая школьница с ними сфотографировалась.

– Прости! Потом еще поболтаем, ладно? – А затем восходящую звезду подмостков унесло обратно в спортивный зал. Я удивился только, почему она опять не обратила ни малейшего внимания на меня.

– Как же хорошо, что сегодня все получилось. Было так весело, – поделилась Харуна с улыбкой. Но мне показалось, будто она плачет.

* * *

Затем мы вместе поехали на автобусе в больницу.

В людном салоне отыскалось всего одно свободное местечко. Я, разумеется, уступил его Харуне.

Девушка поблагодарила и села. Видимо, она сильно утомилась, потому что только глядела в окно и ничего не говорила.

Я висел на поручне и качался в такт движениям автобуса.

Взгляд мой то и дело притягивался к попутчице. Вот она, Харуна, прямо передо мной. Та самая, которую я не привык видеть где-то еще, кроме больницы. Как ни подумаю – так смущаюсь. Но не меньше и радуюсь.

Минут через двадцать мы подъехали к остановке с цветочным магазином. Вдруг Харуна воскликнула:

– Смотри!

Я проследил за направлением ее взгляда. Из магазина выходила женщина лет двадцати. Она несла здоровенный букет и разве что не пританцовывала на ходу. Букет, целиком состоящий из гербер.

– Интересно, сколько их там? – Казалось, что Харуна пожирает их глазами.

Автобус вскоре тронулся, но девушка не спускала с прохожей глаз, пока та не скрылась из виду.

По прибытии Харуна предупредила, что ей надо переодеться, и я терпеливо ждал ее снаружи палаты.

– Уже можно! – наконец крикнула она, как будто мы играли в прятки[23].

Когда я открыл дверь, она лежала в привычной пижаме на койке.

– На самом деле ты себя неважно чувствовала?

– Ага, немного. Но я все равно рада, что пошла, хотя пришлось нелегко, – слабым голосом ответила девушка.

Мы еще немного поговорили, а потом я решил, что она сегодня наверняка дико устала, и собрался уходить, но вдруг Харуна сказала:

– Слушай, а вот если я умру… – Тут она осеклась. Нам не хотелось думать о ее смерти даже понарошку. – Ты меня оживишь поцелуем?